Недовольный и полуодетый хозяин, вылетел с топором во двор, зубастик отнял у него топор и свалил на землю ловкой оплеухой.

— Здесь ли проживает женщина по имени Маракуя? — спросил растрёпанного мужика Ахерон.

— Нет её, упустили вы её, улетела она и только вы её видели, выкусите падлы, — глупец пытался хорохориться, но когда Зубастик приблизился к нему, побледнел. Голем поставил его резким рывком, на ноги.

— Да и наплевать, она мне ни за каким демоном не сдалась, искал то я тебя, а не её, просто грифона найти было проще. Ты ли Лео по прозвищу «руки бога»?

— А, а вам зачем? — К такому вопросу хозяин дома не был готов.

— Молодой Мастер наследник благородного Дома культиваторов, прослышав об известном художнике, решил приобрести картину другую! — С возмущением выговорил ему Уно.

— Эрм, я уже давно ничего не пишу, да и ни бумаги у меня нет, ни красок, — смущённо произнёс Лео, это действительно был он. Корицу, эту мошенницу, похоже ждало незавидное будущее, уж Ахерон об этом позаботиться.

— И что, совсем ничего нет, — на всякий случай уточнил Ахерон.

— Есть одна картина, но она не для продажи, у меня кроме неё ничего не осталось от прошлого, — нехотя произнёс Лео.

— Пойдём покажешь, — командирским тоном пригласил Ахерон художника, в его собственный дом. Внутри, всё пожалуй было ещё хуже, чем снаружи.

— Что за дыра, Уно приберись тут, — приказал помощнику Ахерон. Его помощник, как культиватор духа в бою, был менее чем бесполезен, но в бытовом плане, был выше всяких похвал. Вскоре на сияние алхимического очистителя, вылезло два ребёнка — мальчик и девочка.

— Тятя, тятя, а кто это, а кушать когда будем? — Заголосили они и Ахерон с радостью посмотрел на своих союзников.

— Уно возьми детей и прикупи в местной таверне, что-нибудь пожевать и сладкого, а мы поговорим о делах?

— Никуда вы моих детей не поведёте!? — Разозлился Лео, явно шокированный самоуправством культиватора. Занчит придётся его сломать, решил Ахерон.

— Хорошо, поговорим при них. Что же ты за отец, если растишь детей в халупе и не можешь без жены прокормить их, а? Тем более обладая тем, на чём можно заработать? И не стыдно тебе своим детям в глаза смотреть?

Как и всякий любящий отец, он сломался быстро. Уно отправился с детьми за продуктами, а Ахерон с Лео, пошли в кладовку, где художник достал тубус и с помощью покупателя, расстелил картину на кровати.

— Это мой шедевр, однажды по велению Императора, культиваторы переместили двор в иную вселенную, для увеселительной поездки. Там я и встретил их, отстав на время от процессии. Мне хотелось проверить слух, что донесли до меня местные, о злобной твари, что буйствует в регионе — драконе. Но когда я приехал, дракон был уже мёртв, а я застал четверых героев, они не отказались попозировать, для императорской галереи.

Лео, открыл шторы, пустив в комнату свет.

— Узри же — это мои «Охотники на Драконов», — с гордостью произнёс Лео и гордость его, была заслуженной.

На полотне была изображена таверна, где позировавшие четыре человека, несколько смущённо улыбались. Словно свалившаяся слава, была неожиданна для них.

Первым, в левом нижнем углу был воин, что сидел на стуле. Он был мускулистым гигантом в доспехах, с двуручным мечом и длинным луком за спиной.

Вторая, что справа от него — поджарая разбойница с ёжиком тёмных волос. На её бедре, висел короткий меч, а из-за спины выглядывал короткий лук.

Третьей была ведьма, что стояла, опершись на спину война. Её распущенные светлые волосы, свободно спадали на плечи, на голове был венок из цветов. На одной из рук ведьмы, уместился кот бандитского вида, в другой, был посох из дерева.

Четвёртым, стоявшим за разбойницей, был презентабельного вида волшебник, с бородой в острой шляпе и при металлическом посохе.

Четвертка была как живая, и Ахерон, уже начавший разбираться в культивации разума, понял — в картине действительно заточена частичка души, каждого из героев. Цивилизованные люди порой грешат на дикарей, что те боятся похищения души из-за фотосъёмок, а вот поди же ты, правда.

Когда предсказание Корицы подтвердилось, Ахерон взял свою трость со знаком лотоса. Она была изготовлена по его заказу и своими ментальным сигналом, он снял навершие в виде лотоса. А образовавшаяся полость, втянула картину вовнутрь.

Помести он полотно в кольцо-сумку, он не смог бы взаимодействовать с ним. Пока же картина была в трости, можно призывать големов мгновенно. Мысленно, Ахерон пообещал купить Корице, самый розовый подарок на свете.

— Эй! — Недовольно воскликнул Лео.

— Всё в порядке, картину я беру, теперь поговорим о цене, — успокоил его Ахерон. Дальше начался торг, где поиздержавшийся художник, торговался до последнего. Чем вызывал едва сдерживаемый смех у Ахерона, Лео вымогал у него, в сущности, горку серебра. Для Ахерона же, пусть он в последнее время и поиздержался, это не было суммой.

Вскоре подошли дети с Уно гружёные сумками, и они перекусили, а затем вернулись к торгу. Тут слуга Дома решил выслужиться и приперев Лео к стене, сбил цену, чем заставил своего господина поморщиться.

Из-за ерунды ведь собачились!

— Вы закончили? — Поинтересовался он у Лео с Уно.

— Больше не скину, у меня дети!

— У меня тоже дети, и что? — Шипел Уно.

Так могло продолжаться бесконечно, так что Ахерон выложил золото и присовокупил к нему кучку серебра, что просил художник. Уно тут же сменил пластинку.

— Ты должен быть вечно благодарен Молодому Мастеру, за его бесконечную щедрость!

Эта песня могла длиться вечно, пока кто-нибудь не вытащит батарейку. Посидев немного, культиваторы с художником решили выпить и поговорить о жизни.

— Работай в этом стиле, думаю хорошо пойдёт. Представь себе изображение, художник заискивает перед могущественным культиватором, а на заднем фоне, его голодные дети гадают, поедят ли сегодня.

Слегка выпив Ахерон, решил помеценатствовать. Он решил научить художника, как правильно торговать картинами. Взгляд Лео, был совсем не ласковый, но с перспективной идеей, он тем не менее согласился.

— Да, может и сработать.

Тут их прервали дети:

— Тятя, тятя мама прилетела!

И точно, гигантский грифон промелькнул за окном, с тушей в зубах и женщиной на спине.

— Как же я ненавижу это прожорливую и вонючую тварь, — произнёс Лео и ненависть в его словах, выдала годы неустроенности и семейных сор.

Затем Маракуя, видимо вообразив себя женщиной культиватором из легенд, что так любят маленькие девочки, вломилась в дом. Своей внешностью она могла бы напугать и медведя, вся в крови и жире, с