Шрифт:
Закладка:
В Архиерейский Синод поступали мнения от иерархов по польскому вопросу – это делалось в рамках подготовки к Собору Так, в июле 1927 года архиепископ Иннокентий, Начальник Российской Духовной Миссии в Китае посчитал нужным высказать свое видение проблем бытия Польской Церкви[253].
На своем очередном заседании в декабре 1927 года Архиерейский Синод заслушал опубликованное в журнале «Воскресное Чтение» письмо митрополита Варшавского Дионисия от 29 ноября 1927 года на имя Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия по вопросу об автокефалии Православной Церкви в Польше и ее отношении к Московскому Патриаршему Престолу[254].
В феврале 1929 года Архиерейский Синод заслушал направленное на имя Председателя письмо митрополита Варшавского и всея Польши Дионисия, следующего содержания:
Еще в 1927 году Епископат Мариавитской Церкви[255] обратился ко мне, как Главе Православной Церкви в Польше, с выражением желания вступить в общение с нашей Православной Церковью. Вопрос этот был предметом моих собеседований с Главами и Иерархами Восточных Церквей, причем все были того мнения, что надлежит отнестись к стремлению Мариавитов с сугубой осторожностью.
Летом 1928 года произошло, однако, событие, которое поставило Св. Синод нашей Церкви в необходимость решительно отвергнуть вышесказанные стремления Мариавитского Епископата. Епископат Мариавитской Церкви не только вступил в общение, но даже допустил к совершению богослужения у себя некоего Сергия Шведко, выдающего себя за православного священника, в действительности же являющегося бывшим диаконом нашей Церкви, которого наш Синод лишил диаконского сана за многообразные проступки, предусмотренные 25, 42 и 55 Апостольскими правилами, 32, 51, 56 и 57 Правилами Святого Василия Великого, 36 и 49 Правилами Карфагенского Собора, 9 правилом VI Вселенского Собора и 185 ст. действующего у нас Устава Духовных Консисторий. За свое новое преступление – за совершение Литургии в Мариавитской общине, не состоящей в каноническом общении со Св. Православной Церковью, при том же когда он не имел священнического сана и лишен был даже диаконского сана, названный Шведко Варшавской епархиальной властью отлучен от Св. Православной Церкви с преданием анафеме.
Св. Синод на заседании своем 30-го ноября м. г. вышесказанное постановление Варшавской Епархиальной Власти утвердил, постановляя одновременно известить Мариавитского Архиепископа Яна-Марию-Михаила Ковальского о том, что вышеприведенным фактом Мариавитский Епископат сам поставил себя в невозможность дальнейших переговоров по вопросу об общении Мариавитской Церкви со Св. Православной Церковью[256].
Синод, приняв сообщение митрополита Дионисия к сведению, постановил сделать объявление в журнале «Церковные Ведомости» о бывшем диаконе Сергии Шведко в связи с возможным появлением его в пределах русских заграничных епархий[257].
Чехословакия
В 1918 г., вследствие краха Австро-Венгерской империи после Первой мировой войны, входившие в ее состав Чехия, Словакия и Подкарпатская Русь объединились и образовали независимую республику Чехословакия. К концу Гражданской войны в России Прага стала одним из главных центров русской эмиграции. Правительство охотно принимало беженцев из России, развернув для них широкую программу помощи под названием «Русская акция». Всего в этой стране в начале 1920-х гг. проживало до 40 тыс. русских эмигрантов, а в 1929 г. – 13,7 тыс. Именно Прага наряду с Парижем стала важнейшим центром Русского студенческого христианского движения (РСХД)[258].
Возникшие в Чехии русские православные общины подчинялись митрополиту Евлогию. Непосредственно эти общины окормлял епископ Бельский Сергий (Королев). За отказ признать автокефалию Польской Православной Церкви он в 1922 г. был арестован и выслан из Польши в Чехию, после чего митр. Евлогий назначил его своим викарием и настоятелем собора свт. Николая Чудотворца на Староместской площади Праги. Стараниями епископа Сергия в 1924–1925 гг. была построена каменная церковь Успения Божией Матери на русском участке пражского кладбища в Олынанах. Позднее владыка Сергий создал и третью русскую церковь в Праге – домовый храм свт. Николая на Рузвельтовой улице. Кроме храмов Праги в ведении владыки Сергия находились православные приходы в Брно, Братиславе и позднее – в Нитре[259].
Стараниями русских эмигрантов, главным образом студентов, были устроены домовые церкви и в других городах Чехословакии: Пильзне, Градце Кралове, Пшимбране и т. д. Епископу Сергию было поручено наблюдение и за русскими курортными храмами в Карловых Варах (Карлсбаде), Франтишковых Лазнях (Франценсбаде) и Марианских Лазнях (Мариенбаде). Долгое время епископ Сергий был единственным русским священнослужителем в Праге и сам совершал все требы. Только в 1928 г. у него появился ближайший друг и помощник – иеромонах, а затем архимандрит Исаакий (Виноградов)[260].
В начале 1920-х гг. все православные приходы Восточной Словакии подчинялись архиепископу Пражскому Савватию (Врабецу), находившемуся в юрисдикции Константинопольского Патриархата. В феврале 1924 г. правительствами Чехословакии и Югославии был заключен договор, по которому Православной Церкви в Подкарпатской Руси предоставлялась полная автономия и право иметь своего епископа, но в юрисдикции Сербского, а не Константинопольского Патриарха. К 1925 г. почти все православные общины Словакии стали подчиняться сербским архиереям. Исключение составлял созданный русскими эмигрантами приход в г. Братислава, который подчинялся митрополиту Евлогию (Георгиевскому)[261].
В декабре 1924 года, в переписке с Синодом архиепископ Пражский и всея Чехословакии Савватий докладывал о церковных делах в Чехословакии и Карпатской Руси[262].
В октябре 1926-го Председатель Архиерейского Синода во исполнение определения Собора архиереев 1926 года обратился к архиепископу Савватию с просьбой не входить в общение с украинскими самосвятами. Предстоятель Чехословацкой Церкви в свою очередь уведомлял о том, что он с украинскими церковными организациями в России в сношении не находится и что «Высший Церковный Совет Украинской Церкви для эмиграции в ЧСР» учрежден с его согласия для украинских православных эмигрантов[263].
Важнейшую роль в распространении Православия в Словакии сыграло монашеское братство преподобного Иова Почаевского, которое существовало в 1923–1946 гг. на территории так называемой Пряшевской Руси – северо-восточной части Словакии. Монастырь прп. Иова был известен прежде всего своей широкомасштабной деятельностью по распространению религиозной литературы. Эта обитель в виде книгопечатного монашеского братства была основана в марте 1923 г. в небольшом словацко-русинском селе Владимирова (по-чешски Ладомирова) известным церковным деятелем архимандритом Виталием (Максименко)[264].
Историк А. Н. Кашеваров называет типографию монастыря преп. Иова Почаевского «родиной основных периодических изданий Русской Зарубежной Церкви, выходящих с конца 1920-х гг. и до настоящего времени»[265]. Подробнее о деятельности братства и типографии см. в главе 9 «Образование и издательская деятельность».
Северная Европа. Финляндия
Всего в Финляндии к началу XX века имелось четыре Благочинных округа, из 96 человек епархиального клира 29 получали оклад от Финляндского Сената, остальные –
