в Собор на исповедание. Я почти час отстояла службу. Каждую секунду вместо единения с Богом я только и делала, что поражалась важному отличию католических соборов от православных в виде лавочек и возможности сидеть. В православных соборах лавочки не предусмотрены, в то время как в католических прихожане могут спокойненько сидеть и слушать песнопения. Я же пришла в собор на высоких каблуках. Подбирая наряд, я представляла образ красивой ухоженной женщины, лицо которой таинственно и видно лишь его черты из-за тонкой вуали, прикрывающей голову. Каблуки были неотъемлемой частью данного образа. Конечно, спустя два часа службы, проведенных мною на каблуках, я скорее напоминала жалкое существо, чем таинственную незнакомку, которая пришла исповедаться. Когда подошла моя очередь, я оказалась возле священника с полным непониманием, что ему говорить. Честно, я не видела за собой ни единого греха, как бы смешно это ни казалось сейчас. Священник помогал, как мог, словно учитель не подготовившему урок ученику. Вместе с ним мы пришли к выводу, что среди моих грехов были: ношение брюк, использование матерных выражений и распитие спиртных напитков.

На следующий день ранним утром, как и следовало, натощак, я снова отправилась в Собор. По моим подсчетам, обряд причастия вместе со службой должен был занять примерно полтора часа, и поэтому на 10:30 утра записалась на маникюр. Началась служба. Я чувствовала, как очищаюсь от грехов благодаря выдержанному мной посту, вчерашней исповеди и обряду, который вот-вот случится. Я искренне наслаждалась пением и атмосферой Собора, но ровно до того момента, пока не увидела, что на часах уже 9:30 утра, а служба еще идет и идет. Обряд же еще даже не начался. Маникюр я никак не могла пропустить, но и столько усилий моей подготовки тоже не хотелось выбрасывать просто так. Ближайшие тридцать минут я стояла, как на иголках. И вот, наконец, прихожан пригласили проходить обряд. Выстроилась очередь из маленьких детей, их мам и женщин за 80 лет. Я понимала, что это займет еще тридцать минут времени. Воспользовавшись медлительностью одной из возрастных дам, я ловко проскользнула к священнику. Мне совершили помазание, я поцеловала икону и получила заветную просвиру. Откусив кусочек хлеба, но не прожевав его, я подбежала к служительнице Собора и прямо с набитым ртом спросила: “Скажите, это уже все? Обряд закончился? Я могу уходить?”. Служительница удивленно посмотрела на меня и сказала: “Да, закончился, но что же вы разговариваете, не прожевав просвиру? Это страшный, очень страшный грех!” Вот так я, искупив свои грехи в виде матерных слов, алкоголя и ношения брюк, совершила новый страшный грех прямо на обряде Причастия.

Как бы ни печально и одновременно смешно выглядели мои попытки приобщения к религии, без поддержки святых я бы не справилась. В моей жизни были не только несуразные моменты, но и чудеса случались тоже.

Во времена моего первого брака, когда отношения с мужем уже натянулись настолько, что взрыв казался неминуем, у нашей дочери была запланирована операция. Меня от страхов и переживаний штормило так, будто я находилась в состоянии постоянной депрессии. Мой муж, на самом деле очень порядочный и добрый человек, все свое время посвящал работе. Мне очень хотелось мужской поддержки и крепкого плеча, но приходилось самой справляться со страхами, походами к врачу и подготовкой. Родители поддерживали нас с дочерью, но их страх, по-моему, был еще сильнее и чувствовался за километр. Поэтому помощь казалась относительной.

Поход в Собор был самым явным способом прийти в себя, набраться мужества и попросить о помощи. Мы всегда обращаемся к Богу, когда нам становится страшно, не задумываясь о нем в счастливые моменты или даже в рутине будней. Помню, как сейчас, я блуждала от иконы к иконе, не зная, кому молиться и что говорить. И вдруг ко мне подошла женщина преклонных лет и вдруг заговорила, предложив помощь. Я коротко обрисовала ситуацию, и она посоветовала купить в церковной лавке икону моей святой, так как в Соборе этой иконы не было, и обратиться за помощью к Святой. Она спросила, как зовут меня и под каким именем меня крестили. Я ответила – святой Валентины. А как зовут вас, спросила я. Тоже Валентина, – ответила женщина. – Я сейчас помогаю Собору, тружусь здесь служительницей.

Весь вечер я молилась своей Святой, а ночью, вопреки всем предыдущим ночам, мне приснился потрясающий сон. Я не буду описывать его, просто поверьте, что он был пропитан насквозь Светом. Этот сон помог мне заменить страх надеждой, а молитвы трансформировали бурные печальные мысли в добрые. Операция прошла хорошо. Сколько раз я потом ни оказывалась в этом Соборе, служительницы Валентины там не было. Она словно испарилась.

Очень многое в религии мне помогало. Меня не раз спасала молитва “Отче наш”, которую я заучила настолько, что даже в страшных снах я читала ее, не просыпаясь. Вот так, стояла перед ужасными образами и прямо во сне читала молитву. Образы растворялись, и я просыпалась. Я также поняла, что молитвы не всегда должны быть в виде просьб о помощи здесь и сейчас. Молитвы могут быть выражены как благодарности, как пожелания и даже как неотъемлемая часть каждого утра.

Но, к сожалению, религиозные догмы не стали ресурсом для поиска золотых правил жизни, тех законов, которые бы помогли мне стать “правильным” первоисточником. Дело в том, что я не могла принять на веру то, что написано без доказательств. Не укради. Не гордись. Не унывай. И так далее. Я не краду чужого, унываю лишь, когда есть повод. Я не горжусь собой, а, наоборот, считаю себя ничего не знающей и не умеющей личностью. Чревоугодием занимаюсь на праздники или когда на душе плохо. Но при этом я осознаю, что должна меняться. Но как? Ответов нет. Религия описывает все верно, но нет доказательств, я не понимаю сути, почему именно так. Если я откажусь от зависти, что произойдет? Меня погладят по голове и скажут, какая я хорошая? Я избегу ада и попаду в рай? Если я не буду испытывать гнев, меня полюбит весь мир?

Не получая ответы ни на один из вопросов, я начала искать информацию в первоисточниках из мира эзотерики, космоэнергетики, целительства, метафизики.

Наверное, одно из первых осознаний, что человек – это Первоисточник, пришло ко мне после прочтения книги Конкордии Антаровой “Две жизни”. Я вгрызалась в каждую строку, вызывающую в моей душе трепет, находила в себе негативный или позитивный отклик. Мне казалось, будто я вспоминаю давно забытое – знания, которые таятся в глубине