и прикладные исследования, смыкать воедино все звенья цепи «наука — производство», обеспечивать самый короткий и надежный выход высокотехнологической продукции. А значит, Беларусь могла встать в один ряд с известными мировыми производителями приборов и техники.

Ускоренное развитие в республике получили железнодорожный и речной транспорт, а воздушный и автомобильный были созданы за­ново.

По сравнению с 1940 годом грузооборот автомобильного транспорта общего пользования в 1979 году увеличился более чем в 900 раз, речного транспорта — в 5,3 раза.

Постоянное внимание первый секретарь ЦК КПБ уделял градо­строительству и архитектуре. 30 мая 1967 года он провел совещание по вопросу развития белорусской столицы. Помимо наших ведущих зодчих, на него пригласили известных специалистов из Ленинграда и Киева. Состоялся деловой, предметный разговор. Как-то в мои руки попал экземпляр стенограммы того совещания. Я с интересом пере­читывал материалы дискуссии и понимал, сколько душевных сил вкладывал Машеров в создание оригинального и привлекательного облика Минска.

Первый генеральный план его застройки был утвержден в 1945 го­ду. Прошло два с небольшим десятилетия, и потребовалось определение существенно новых границ на перспективу. Одни предлагали очертить их до 1980 года. Петр Миронович настаивал на том, чтобы заглянуть за горизонт XX века. Проблема упиралась в то, как при градообразующей группе в 42—43 процента с учетом возведения еще двух заводов машиностроительного профиля и утроения мощностей действующего пред­приятия счетно-математических машин «удержать» город в пределах полуторамиллионного населения в будущем. И под это закладывать не­обходимые резервы на сооружение новых микрорайонов, улиц и пло­щадей, учреждений образования, здравоохранения и культуры, сферы бытового обслуживания, гаражей и парковок. Несмотря на несогласие Госплана СССР, было дано поручение об определении схемы метропо­литена — без которого невозможно было справиться с нарастающими пассажиропотоками. Его начали проектировать в 1977 году, и на эту стройку работала вся республика.

Первый секретарь ЦК КПБ часто бывал у метростроевцев, оказывая им необходимую помощь. Однажды он спустился под землю, надел плащ, сапоги, каску и пешком прошел от улицы Московской до Академии наук. Репортеров об этом не известили, а фотографии сделал Петр Кострома. Когда снимки показали Петру Мироновичу, он былвосхищен:

— Какие у людей красивые лица! Задор в глазах!

И поинтересовался у помощника:

— Кто этот фотограф?

— Проходчик метро.

— Пусть оставит свои земляные работы и создает фотолетопись метро. Он всех знает — ему и карты в руки.

Петр Васильевич издал прекрасный альбом о метростроевцах, и их увидела вся страна. А затем ему посчастливилось стать автором книг о главе нашего государства, о Минске, Беловежской пуще, героях-освободителях.

По-иному виделось формирование объемно-пространственной композиции центра. Хотя здесь, как выразился главный архитектор Ленин­града В. Каменский, «ничего не испорчено, нечего ломать из того, что построено; все-таки нужно создавать его по второму перпендикуляр­ному диаметру вдоль реки Свислочь, которую на отдельных отрезках предстоит расширить и отодвинуть».

С этим мнением согласились другие участники дискуссии. Его под­держал и Петр Миронович, резонно полагая, что дальнейшее развитие города следует осуществлять вдоль водной артерии, признанной стать важным ядром планировочного решения всех ансамблей.

На совещании подверглась критике практика малой этажности.

Признали целесообразным иметь в столице Главминскстрой, наделен­ный правами самостоятельной строительной организации, что позво­лит подтянуть до определенного уровня качество выполняемых работ. Указывалось на необходимость гораздо больше внимания уделять при­городной зоне.

Машеров поблагодарил выступивших за прояснение ряда вопросов, больше всего волновавших белорусское руководство. Потом, во время беседы с архитекторами, строителями и градоначальниками, он гово­рил о том, что послевоенный Минск будет красив, но в этой красоте должна быть логика. И Минск стал одной из самых чарующих столиц Европы, где дышится легко и чувствуешь себя вольготно. Ласкают глаз не только силуэты оригинальной застройки, но и парки, скверы, река Свислочь, каскады водохранилищ, объединенных в единую водно-зе­леную систему. Создано Минское море, что благоприятно сказалось на экологическом состоянии пригородных территорий.

Градостроительное своеобразие Минска досконально знает Юрий Григорьев, много лет проработавший в нем главным архитектором. За­тем он был переведен на аналогичную должность в Москву, но связь с Беларусью не прерывал.

«Волею судьбы, а скорее Петра Мироновича,— рассказывал талант­ливый зодчий моему близкому другу, профессору Александру Черняку,— еще сравнительно молодым специалистом я стал главным архитекто­ром города и одновременно — заместителем председателя Госстроя республики. Это он сделал, чтобы у мэтра было больше прав и возмож­ностей решать архитектурно-государственные задачи и он был обязан не только удержать поднятую планку на должной высоте, но и двигать ее дальше. Получил большую свободу действий.

Мы одними из первых в СССР отошли от шаблона, используя блок-секционный метод строительства и комплексной застройки микрорай­онов, начали возводить жилые массивы, не нарушая природного ре­льефа, сохраняя и улучшая ландшафт, природу, активно применяя в застройке разные типы проектов, этапов благоустройства...»

Огромное значение архитектуре придавали Машеров, руководство республики и регионов в формировании и развитии других городов Беларуси. Каждый из них имеет индивидуальность, олицетворяет тра­диции и отражает свое время.

Глава седьмая

Жить и хлеб растить

Машеров, как и его предшественник Мазуров, прекрасно понимал, что стране хорошо тогда, когда хорошо селу. Оно определяет всю нашу жизнь, сохраняет народные традиции, ценности духовные и нравствен­ные. Но деревню по-прежнему давили налогами, пресловутым диспари­тетом цен, урезали приусадебные участки и запрещали держать скот в личном пользовании.

Несовершенство аграрной политики отрицательно сказывалось на демографической ситуации, подмывало основы сельскохозяйственного производства. В популярной песне как предел мечтаний звучали слова о стопудовом урожае.

Сегодня трудно поверить, но это факт. В 1961—1965 гг. средняя уро­жайность зерновых по республике едва превышала 8 центнеров зерна с гектара. Было ясно, что со скудными намолотами и низкими привесами скота трудно обеспечить продовольственную безопасность, устранить дефицит на продукты питания. Петр Миронович два раза в год приез­жал в каждый из 118 районов, беседовал на местах с людьми. Как про­зорливый политик, начал обдумывать стратегию динамичного подъема аграрно-промышленного