Когда минутная стрелка на настенных часах в комнате Миры открывает новый час, я начинаю серьёзно нервничать и теребить край своей юбки.

Уже почти двадцать три пятнадцать, а сестры всё нет.

Глядя в потемневшее окно, обнимаю себя руками и кусаю губу, не зная, что делать.

Моё сердце пропускает удары, от волнения начинаю чесаться!

Даур спит, но ведь я не могу оставить его одного! Айза где-то пропадает, а просить Лауру посидеть с ребёнком я бы не стала. Я бы не стала вообще о чём-нибудь просить эту девицу. Фати наверняка уже спит...

Ох...

С тоской смотрю на кроватку, в которой спит маленький Джафаров.

Каждая проходящая минута нервирует всё больше. Уже двадцать три двадцать. Мира не виновата. Она ведь не знает о том, что я собиралась наделать глупостей...

Закрываю глаза, злясь от того, что этот невозможный человек не оставил мне номер своего телефона!

Отлично… пусть катится себе… куда подальше...

В отчаянии смотрю на часы.

Беру прядь своих распущенных волос и подношу к носу.

“Пахнешь ягодами…”.

Уголки моих губ опускаются.

Сажусь в кресло, спрятав лицо в ладонях.

Вскакиваю и начинаю мерить комнату шагами, бросая взгляд то на дверь, то в окно, то на часы…

Ну же, Мира...

Снова сажусь, поджав под себя ноги и откинув голову на спинку.

Когда стрелки замирают в позиции двадцать три тридцать, дверь, наконец-то, открывается! Являя мою сестру в компании Марата Джафарова.

Вскакиваю, смущенно отводя глаза, потому что моя сестра выглядит так, будто только что побывала под ним, и не один раз! Её губы распухли, взгляд осоловелый, а волосы частично застряли под горловиной платья.

Её бывший муж смотрит на меня нейтрально, положив руки в карманы брюк. Волосы всклокочены, на рубашке не хватает пары пуговиц, из кармана пиджака торчит галстук, и я просто ничего не хочу знать!

Боже, от их вида мне становится жарко.

Кивая на тихое “спасибо”, несусь к двери.

Ворвавшись в свою комнату, сбрасываю домашние тапки и обуваю ботинки на высоком толстом каблуке. Теряя драгоценные минуты, смотрю на себя в зеркало, на ходу надевая лохматую короткую шубку, которая стала моей самой непрактичной покупкой в уходящем году!

Я ни разу её не надевала. Просто не знала, куда её можно надеть!

На мне короткая клетчатая юбка с высокой талией, водолазка в тон и плотные чёрные колготки.

С каблуками и этой дурацкой шубой я выгляжу ужасно легкомысленно...

Мои глаза горят. Как и мои щёки.

Смотрю на часы, сглотнув.

Почти без пятнадцати двенадцать…

Хватаю сумочку на короткой толстой цепочке и выбегаю в коридор, полная смятения.

У задней двери я замираю и выдыхаю, не зная, что ждёт меня с той стороны.

Возможно, ничего.

Возможно, он давно уехал и…

Помедлив, поднимаю и опускаю руку.

Поджав губы, всё же поворачиваю замок и открываю тяжёлую деревянную дверь.

Морозный воздух мгновенно забирается под юбку и кусает щёки.

Ступаю на резиновый коврик, с силой закусывая губу и пряча подбородок в шубе.

Ох...

Моё сердце отправляется на очередные гастроли, пытаясь выскочить через горло, которое сдавило от глупой, просто глупейшей радости!

В трёх метрах от двери на расчищенной дорожке сидит… большая чёрная собака.

И на ней нет намордника...

- Я уж решил, что ты струсила, - шелестит в холодной звёздной ночи тихий знакомый голос.

По животу стелется тепло, и я сглатываю. Мои губы улыбаются. Реакция, достойная аплодисментов.

Переведя дыхание, поворачиваю голову и прикрываю за собой дверь. Перебираю пальцами звенья цепочки, на которой болтается моя сумочка.

Почему он всегда приходит из темноты?