Шрифт:
Закладка:
Кира начала загружать посудомоечную машину. Домработница умела задействовать при готовке завтрака не одну сковороду, а также несколько ковшиков и кастрюль. Готовила Лилия Петровна очень вкусно. Ее соусы неподражаемы. Кира видела, как та колдовала над ними. Но рецепт спросить не рискнула. Да и зачем ей это сейчас? Кого баловать деликатесами?
На кухню влетела Полина и почти швырнула в Киру заварочным чайником:
– Что это за помои?
– Что, простите? – не поняла Кира. Она поспешила открыть крышку чайника. Ничего особенного, все как положено.
– Ты что, на заварке экономишь? – продолжала бушевать Полина. – Воруешь ее что ли?
– Я могу заварить крепче, – Кира поспешно включила электрический чайник. – Я не знала, что вы любите очень крепкий.
– Не очень, а нормальный. Не умеешь, не берись. Лилия Петровна отлично без тебе все делала. И не дерзила.
Кира поняла, что лучше не отвечать на необоснованные обвинения. Чай она заварила как положено.
На кухню бочком вошла домработница, тихонько поставила поднос на столешницу и начала что-то перекладывать в ящичках.
– Научите эту неумеху заваривать чай, как положено, – сердито бросила домработнице Полина. – Я не пью подобное пойло!
– Сейчас я заварю сама, – заверила ее домработница.
Полина бросила гневный взгляд на Киру и вышла с кухни, сердито стуча высокими каблуками.
– Знаешь, какая муха Польку укусила? – хмыкнула Лилия Петровна, заваривая чай.
– Нет, откуда? – тихо ответила Кира.
– Максим Андреевич восхитился твоим кофе. Похоже, ты права, и он настоящий гурман. А я и не знала…
– Он сам сказал, какой кофе ему подавать. Я просто выполнила указания. Зря Полина Михайловна так разозлилась. И чай я заварила правильно.
– Хорошо, что ты это Польке не высказала. Она взрывная. Может такую истерику закатить, что только держись. И ногами топает, и посуду бьет. Это она называет эмоциональностью. А по мне, так обычная нервная стерва, – вздохнула домработница, очевидно припомнив подобную выходку Полины. Однозначно, и она попадала под горячую руку любовницы хозяина. – Таких как раз богатые мужики и любят. Не хватает им адреналина в бизнесе, что ли? Ох, что-то я разболталась, – спохватилась Лилия Петровна. – Не дело хозяев обсуждать.
Кира ничего не ответила. Но ей почему-то было приятно, что ее кофе понравился Максиму Андреевичу.
Человек ко всему привыкает. Но что так быстро, Кира даже не догадывалась.
В общей сложности прошло каких-то десять дней, как она поселилась в доме Сафронова. Но Кире уже казалось, что давным-давно она живет именно так.
Каждый день у нее начинался в одно и то же время и совершенно одинаково. Завтрак в компании Лилии Петровны, который иногда она же помогала и готовить, как и накрывать хозяйский стол. Кира бы делала это каждый день – разделяла обязанности домработницы, но зачастую Лилия Петровна была не в настроении и гнала ее из кухни, мол, нечего ей там делать раньше времени.
Впрочем, за это ей Кира была только благодарна – прислуживать Максиму Андреевичу за столом, да еще и по утрам ей не очень-то и хотелось. Да и за это время она успевала выполнить часть своей работы по дому.
Днем у Киры обычно выпадало несколько свободных часов, которые она могла посвятить себе. И тогда она читала… В доме Сафронова имелась огромная библиотека, под которую была выделена отдельная комната. Вот там Кира и проводила в основном часы досуга. Она устраивалась в удобном кресле и погружалась в вымышленные миры. До того, как ее жизнь резко переменилась, она и сама не знала, что любит читать.
Библиотека была еще и тем хороша, что в нее почти никогда и никто не заходил. И даже наводить порядок в этой комнате входило в обязанности Киры. Так что, эту территорию, пропитанную типографскими запахами и атмосферой легкого волшебства, она могла считать почти своей личной.
Иногда Кире казалось, что Максим Андреевич забыл о ее существовании. Конечно же, она не обижалась, прекрасно осознавая свое место в жизни этого человека, как и в его доме. Но порой даже она сама себя чувствовала незаметной и никому не нужной.
Впрочем, Сафронова и дома-то почти не бывало. Сразу после завтрака он уезжал и возвращался частенько за полночь, когда Кира уже спала. В те редкие дни, когда он ужинал дома, а ей разрешалось ему прислуживать, они и встречались. Но даже тогда, как правило, за ужином Сафронову составляли компанию его помощник или адвокат, или оба сразу… И на Киру хозяин дома внимания не обращал.
Как-то раз, за завтраком Лилия Петровна невольно раскрыла Кире глаза на простую истину.
– Как же хорошо, что хозяин отправил Польку отдыхать! Хоть неделя передышки без этой стервозины, – выдала домработница одну из редких своих улыбок.
А ведь и правда! Кире еще и потому так легко дышалось в доме Сафронова, что его подружка отсутствовала. После очередного скандала с Максимом Андреевичем она укатила на Гоа. Лилия Петровна разузнала, что путевку ей хозяин купил двухнедельную. Что-то Кире подсказывало, что и ему без домашних скандалов работается проще, спокойнее.
Она нет-нет да сравнивала Сафронова со своим бывшим мужем. Насколько первый был терпеливым, настолько второй нетерпимым, как она сейчас понимала. В бытность своего короткого брака с Володей она и слова ему лишнего сказать не могла, даже если было оно по делу.
От одного ее взгляда, который муж мог истолковать неверно, он взрывался как порох. И скандалить любил. Как же это отравляло их семейную жизнь!
Кира до сих пор не понимала, как за короткое время человек может настолько перемениться? С Володей это случилось буквально за день, сразу после свадьбы.
Кстати, от следователя она знала, что муж ее получил-таки пятнадцать дней исправительных работ. И уже скоро его должны были отпустить, о чем Кира думала с замиранием сердце. Оставалось надеяться, что заключение, пусть и такое короткое, его хоть чему-то научит. Кира уже подала заявление на развод, и развести их обещали через месяц.
Наверное, девушка могла бы сказать, что жизнь потихоньку налаживается, если бы все чаще не думала, что живет не своей жизнью. Вот вроде, и крыша есть над головой, и работой она обеспечена, но что она при этом из себя представляет?
Ничего, ровным счетом. Вот и Сафронов, по всей видимости, в этом был с ней солидарен, раз даже аванс ей не выплатил. Денег у нее не было от слова «совсем», и набраться смелости поговорить об этом с Максимом Андреевичем она не могла. Те крохи, что выделил ей когда-то на карманные расходы, уже давно закончились.
Потом Сафронов и замечать-то ее, кажется, перестал. Временами она полагала, что отрабатывает в его доме проживание и питание. И хотя даже за это она была ему благодарна, но в глубине души испытывала унижение.
