Встаю со стула, Ларк пожимает мне руку, и я еле удерживаюсь от реверанса, а рука все еще сжимает линер до боли в костяшках.

— Спасибо за приглашение, — говорю я, как будто пришла на девичник или коктейльную вечеринку.

— Как здорово, что вы пришли! Я с вашей странички не вылезаю!

У меня когнитивный диссонанс, особенно если вспомнить, что в первый год старшей школы я постоянно рисовала ее палатку в волшебном лесу, так что сейчас я наверняка улыбаюсь, как идиотка, у которой снова во рту брекеты.

Затем мы садимся за стол, Ларк начинает рассказывать о том, что от меня требуется, и что-то в ее манере заставляет меня улыбаться скованно и неловко, но уже по-другому. Она милая и радостная — я знаю этот тип, и обычно мне с такими людьми довольно комфортно, но ни одна ее фраза не обходится без упоминания ее мужа. Кэмерон захотел переехать из Лос-Анджелеса, потому что это свалка. Кэмерону понравилась «суровость» Ред-Хука. Кэмерон выбрал этот дом, потому что ничто не помешает «творить» в простоте этой обстановки. Кэмерон поддерживает ее в актерской карьере, но не слишком одобряет роли в ромкомах, которые ей предлагают, и точно не позволит ей сниматься в ТВ-шоу. Кэмерон хочет двух сыновей. Кэмерон хотел бы, чтобы она получше готовила.

Так что я уже потихоньку ненавижу Кэмерона, что совсем некстати, ведь Ларк хочет, чтобы я не только оформила ей планер, но и расписала две стены в ее доме. Кэмерон очень любит мотивационные цитаты (будем надеяться, что он не фанат фраз вроде «Цвети на своей клумбе!»). Одна из них просто увеличенная версия моей ранней работы — узкая панель на кухне, которую надо оформить мелом, но другая — Ларк провожает меня к ней — высоченная стена в хозяйской спальне, которую я должна расписать красками.

— Я обычно не работаю красками, — говорю я, стоя рядом с ней перед этой белой пустотой. Это не совсем правда — примерно полгода назад я месяц по выходным ездила в Уильямсбург на мастер-класс по рисованию вывесок красками, чтобы попрактиковаться в ретростиле и композиции. Большую часть того, что я там освоила, я применила на бумаге с чернилами, но в то же время я сделала пару рукописных вывесок для магазина Сесилии и еще одну для малыша Спенсера Уэйлена, но только потому, что не хотела проблем для Сибби в случае моего отказа.

Так что я, наверное, могу взять этот проект, могу смахнуть пыль с навыка взмахивать кистью. Я справлюсь, если им не нужно что-то очень сложное, пусть это и займет больше времени, чем я рассчитывала. Но почему-то я не рада. Сначала кажется, что это отголосок прогулки с Ридом, на которой мы так же смотрели на стены, хоть и не пустые. Но затем я понимаю: дело в другом. Если я возьму этот проект, мне снова захочется выразить то, что выражать совершенно не имею права. Я нарушу обещание, данное себе — и Риду, хотя какое мне до него дело, — если соглашусь на эту работу.

— Я могу дать вам номера тех, кто профессионально этим занимается, — добавляю я, поняв, что пауза затянулась. Комната почти пустая: большая двуспальная кровать, застеленная белым постельным бельем, над изголовьем в рамке висит черно-белая фотография со свадьбы Ларк и Кэмерона. Лица Ларк на ней почти не видно, а Кэмерон стоит в вязаной шапочке, на руках у него широкие черные кожаные браслеты. И это на пляже! Мне еще больше хочется отказаться. Как я могу сделать эту работу, не спрятав послание о том, как сильно не одобряю свадебный наряд Кэмерона?

Кажется, не могу.

Но затем Ларк произносит:

— Ох, — как будто она искренне разочарована. — Пожалуй, не надо. Я пыталась избежать… — Она замолкает, кладет руки в карманы худи, в котором практически тонет. — Я бы предпочла пускать в дом как можно меньше незнакомцев.

На мой взгляд, она робко пожимает плечами.

— Немного волнуюсь за конфиденциальность.

— А, верно, — отвечаю я, как будто не понаслышке знаю, каково быть звездным ребенком. Снова смотрю на стену, уже в меньшей уверенности, что должна отказаться. Всю маленькую экскурсию по огромному дому не могла перестать думать: этот замок — настоящая тюрьма! Но теперь это совсем не смешно. Когда я подростком смотрела кино с Ларк, трехлетняя разница в возрасте между нами казалась огромной. Она была настоящим тинейджером, не таким как я, мое тело еще только формировалось, было неуклюжим, а вечеринки, танцы и разные приключения всегда проходили мимо меня. Прямо сейчас она стоит рядом со мной в этой огромной пустой комнате, и я чувствую себя старше, единственной взрослой здесь.

Может быть, я могу помочь ей, взяв этот проект. Проигнорировать все ее слова о Кэмероне, сдержать обещание перед самой собой и сделать то, что от меня требуется. Это и для моей пользы тоже. Даже не принимая во внимание гонорар, взяться за еще один проект будет для меня неплохой встряской. В нем я смогу воплотить все идеи, которые придут во время все еще запланированных прогулок по городу.

Делаю глубокий вдох и, стараясь сохранять привычную уверенность, радостно произношу:

— Знаете, что? А почему бы и нет? Мне нравится пробовать новое.

Она смотрит на меня с искренней широкой улыбкой, а затем говорит:

— Кэмерон, — я еле сдерживаю рык, — всегда поддерживает меня в новых начинаниях.

— Вроде готовки, — бурчу я и саркастично улыбаюсь. Во-первых, я прозвучала, как Рид, которому я не должна: а) уделять свои мысли и б) подражать. А во-вторых, я едва ли знаю эту женщину и только что пообещала держать рот — ладно, руки — на замке, что бы ни происходило в ее жизни. Кто знает — вдруг у Ларк/Принцессы Фредди случится приступ гнева и меня вышвырнут через пять секунд из этого особняка. Рукопожатие у Джейд было очень крепким… Возможно, она это сделает.

К моему удивлению, Ларк прыскает от смеха так, что ей приходится прикрыть рот рукой. Успокоившись, она легонько вздыхает.

— Новые начинания иногда так утомительны. Правда?

Не то слово. Интересно, что она скажет на такое начинание: ты пишешь парню, которому явно не нравишься, просишь поучаствовать в твоих, скорее всего, тщетных поисках художественного вдохновения, затем начинаешь непозволительно фанатеть от его внешности и, наконец, ссоришься с ним под дождем на людной улице в центре города.

Утомительны, еще как!

— Совершенная правда, — отвечаю я.

Мгновение мы обе смотрим на стену, и я стараюсь убедить себя, что эта пустота не приведет к очередному ступору.

♥ ♥ ♥

По дороге домой звоню Сесилии.

Я не хочу оскорбить Ларк или — боже упаси — ту бумажку, но ведь это Сесилия передала мне ее номер и ей будет интересно, как все прошло.

— Ух ты, Мэг! — почти визжит она. — Это была «отчаянная домохозяйка»?

Я смеюсь, но при словах о ней становится грустно: Ларк в большом доме, Кэмерон хочет сыновей — лишь дети, готовка и его портрет в вязаной шапочке и кожаных браслетах рядом со сконфуженной Ларк. Я отгоняю эти мысли.

— Нет, точно нет. У нее много подписчиков, так что будет здорово, если мои работы засветятся у нее в соцсетях.