— Не просто так, — киваю я. Все же, Ванька — моя копия в молодости. И по мозгам, пожалуй, покруче меня будет. Уж в том возрасте, точно. Ему вполне можно в общих чертах обрисовать картину.

Просто, чтоб тоже поглядывал.

Был настороже.

В двух словах объясняю ситуацию.

Ванька сидит, задумчиво пялясь в окно.

Потом поднимает на меня взгляд:

— Слушай, а того мужика, что меня с Аней шесть лет назад гонял, проверяли?

— Шишка? — хмурюсь я, — он на зоне.

— И когда это мешало? — усмехается Ванька.

Я открываю рот, чтоб сказать, что Шишок, моими стараниями, давно под шконкой и никакого авторитета не имеет там, и уж тем более не имеет никакой возможности сделать мне что-то…

И ничего не говорю.

Потому что… На сто процентов этого исключить нельзя. А я исключил, навсегда списав Шишка со счетов.

— Не, я не говорю, что факт, — кивает Ванька, поняв по моему взгляду, что слова правильно легли, — но…

— Да, проверить не помешает, — договариваю я за него, параллельно набивая приказ Сонному. И Ару сразу же.

— Ну так чего? Я могу на занятия ездить? — дожимает Ванька свою линию.

Цепкий, как клещ.

— Да, — киваю я, решив, что смысла в полной изоляции реально нет, мы не крысы, в конце концов. Какой пример сыну подаю? — Но посматривай. Аленка дома посидит.

— И детсад целее будет… — усмехается белозубо сын, давая понять, что эта история со штурмом детского сада из-за того, что Аня засиделась с колледжной подругой, ему известна.

Кто трепанул-то? Сомневаюсь, что Аня, она на темы моего поведения с сыном не разговаривает, чтоб авторитет не ронять. Как с самого начала повелось, так и идет. Наедине много чего мне может сказать. Только от нее такое и терплю, вот честно. Но сыну моему ни одного плохого слова про меня. Никакого осуждения моих действий.

— Кто сказал? — хмурюсь я.

— Аленка трепанула, — смеется Ванька, — прям в подробностях!

— А она поняла, что ли?

— А ты думаешь, она — дура? Она моя сестра, так-то, и дочка Ани. Откуда дуре взяться?

Киваю.

Что есть, то есть.

Надо же, растут дети. Давно ли Аленка смешной куклой была, в чепчике с ушками?

А теперь уже девушка, все понимающая, да еще и делящаяся информацией…

— Она тебе говорила, что у нее жених в группе? — спрашивает Ванька.

— Чего???

Так… Вот дочь точно дома посидит пока!

А этого… жениха я еще разъясню.

Глава 18

— Слушайте, я не смогу на совещание сегодня, — Анин голос, негромкий, чуть-чуть нервный, заставляет затормозить перед входом на кухню.

Я не то, чтоб подслушивать собираюсь, просто не хочу мешать разговору.

Да и Аня после неудавшегося штурма детского сада немного расстроена… Мягко говоря.

Начнет еще напрягаться.

А у меня и без нее море напрягов.

— Да, занята. С ребенком. Я думаю, ничего не случится, если он без меня осмотрит новый корпус! В конце концов, зачем я там вообще? — она повышает голос, подходит к окну, задумчиво трогает пальцами тяжелую штору.

А я смотрю на ее точеную фигурку, на ярком фоне окна — тонкую, хрупкую, словно статуэтка из драгоценных металлов. Короткие светлые волосы в хулиганском беспорядке, острая искра камня в сережке, худые жесткие плечи. Джинсы и свободная футболка.

Вообще не в моем вкусе женщина.

Взгляд отвести невозможно.

— Пусть все недочеты, которые есть, вносит в протокол… Ну а мне-то что? Так, я не пойму, нам есть, чего опасаться? Нет? Тогда чего вы паникуете? Господи, Валентина Викторовна, да отучайтесь вы уже перед проверяющими на полусогнутых ходить! — раздраженно проводит пальцами по затылку, ероша короткие волосы, — сколько можно? У нас все чеки, все протоколы, все, что надо, есть! Пусть смотрит, проверяет, изучает! … А мне надоело, что каждый столичный прыщ считает, что ему тут должны задницу лизать! Вот прямо такими словами, да. А я не претендую! Что? Его особое пожелание? Что?

Аня молчит, слушая нервный высокий голос в трубке.

Интересно… Это кто же ее там прессует? Вызывает на работу?

Сонному надо дать наводку, пусть дополнительно проверит. А то вопрос безопасности Ани был на Жеке…

Проверяющий… Уж не тот ли, что проститутку себе в номер заказывал, так похожую на Аню?

Если он, то прямо интересно, какого черта еще в городе? И какого черта ему Аню надо?

Ответ на оба вопроса вполне однозначный.

Стискиваю челюсти, усилием воли прогоняя красное марево перед глазами.

Это у меня только на Аню и детей такая реакция. Стоит просто представить, что им кто-то может угрожать, и все. Башню рвет мгновенно.

Но за последнее время эти срывы что-то участились. И здесь дело даже не в том, что какая-то игра ведется против меня, сколько в самой моей ответочке на эти импульсы.

Вообще неконтролируемой.

Старею, что ли?

— Так, Валентина Викторовна, — жестко прерывает Аня свою собеседницу, — вы кто? В смысле, должность какая? Заместитель главного врача по экономическим вопросам, так? А я? Я — старшая медсестра и временно, подчеркиваю, временно исполняющий обязанности заместитель главврача по детству. Почему я должна выходить в свой выходной на непонятное совещание с непонятным чиновником-проверяющим, к которому я отношения не имею, объясните мне? У него есть вопросы по моей работе? Нет? Ах, я должна…

Больше Аня ничего не успевает сказать, потому что я подхожу и аккуратно вынимаю трубку у нее из пальцев.

Она, сначала резко шатнувшись в сторону, мгновенно приходит в себя и тянется, чтоб забрать обратно телефон, но я не позволяю.

Одной рукой перехватываю ее за талию, прижимая к себе спиной, а трубку подношу к уху.

— Как там тебя? Валя, да?

— Кто это? — визгливый женский голос заставляет поморщиться и остро пожалеть, что на том конце не мужик. С мужиками говорить проще.

— Это муж Ани, — коротко представляюсь я, — Тагир Хазаров меня зовут.

Делаю паузу, позволяя нервной бабе сдать назад и осмыслить услышанное. Мое имя — моя визитная карточка. Обычно никаких уточнений не требуется.

Судя по легкому испуганному бульканью в трубке, мою визитку приняли во внимание и впечатлились, потому продолжаю:

— У Ани сегодня и завтра выходной. — Аня дергается, безуспешно пытаясь вырваться, что-то сдавленно шипит сквозь зубы, но я лишь крепче сжимаю ее поперек талии, наклоняюсь, не сдерживаясь, втягиваю ноздрями одуряющий аромат ее волос, — все вопросы в рабочее время. И совещания тоже. Если кого не устраивает, то претензии в письменном виде. Мои… адвокаты разберутся. Если кто сильно хочет видеть Аню, тоже… разберутся.