в анкете в Тиндере, что говорю на двух языках, чтобы найти себе парня-иностранца. От неожиданности и возмущения я поперхнулась чаем. Сразу вспомнила его вопрос про мой сексуальный опыт, и обрадовалась, что тогда смогла четко обозначить свою позицию. Матвей был настроен решительно, хотел семью, но боялся оказаться использованным как билет в лучшую жизнь. Он отчаянно искал любви и не хотел покупать её за деньги и свой американский паспорт. Вдруг, я была одной из тех пустышек, кто спит и видит, как бы уехать из страны. Но его вопросы в купе с намерениями жениться уже подтачивали терпение. Я объяснила, что искала практику языка и общаться с европейцами мне проще из-за их менталитета.

– Есть ещё кое-что. Помнишь, ты писала про платье?

– Какое платье? – сморщив лоб, я судорожно перебирала в уме последние недели. Совершенно точно не присылала ему фото в платье, не советовалась, что надеть. Оказалось, он вспомнил, как в самом начале общения я написала ему про платье перед театром: любая женщина снимет платье, если сама смогла его надеть и застегнуть. После объяснения, что я по-дружески поделилась инсайтом, Матвей задал вопрос, который волновал его два месяца:

– То есть ты меня в этот момент соблазнить не пыталась?

С каждым его словом и вопросом шок от перспективы эмиграции в Америку отпускал, уступая место недовольству.

– Нет! Мы с тобой тогда переписывались пару недель, какое «соблазнить»?!

– Я опешил, когда прочитал. Подумал, неужели ты так откровенно намекаешь на секс. Но потом ты никак эту тему не продолжила, и я решил понаблюдать за тобой. Сейчас-то я понимаю, что ты ничего такого не имела в виду, но тогда был в замешательстве.

– У меня и в мыслях не было тебя соблазнять! Даже о флирте мыслей не было! Хочешь ещё о чем-то спросить, что ты не так понял за эти месяцы? – я уже не скрывала своё недовольство. Соблазнять мужчину с другого конца планеты, не зная даже, когда вы увидитесь – что за бред? Кому это может быть нужно? Хотелось сказать ему, что отношения на расстоянии в семь часов разницы во времени и сутки перелета были последним, что я искала в Тиндере. И что первый месяц вообще не воспринимала его всерьез.

– Нет, нет, – видимо, понял, что перегнул палку и дальше диалог пойдет на повышенных тонах. – Прости меня. Я совсем не знал тебя тогда, а то сообщение меня очень напрягло. Сейчас понимаю, что мои подозрения были зря. Но мне нужно было убедиться.

– Последний раз говорю: нет, я не пыталась тебя соблазнить. И нет, у меня не было цели встретиться с иностранцем, чтобы любой ценой уехать из России. У меня и сейчас нет такой цели. Я отношусь к тебе искренне, и сейчас я здесь, потому что мне хорошо с тобой, а не из вежливости, что ты пролетел полмира, и не за твой синий паспорт. Если я с тобой, то потому что я хочу быть с тобой. Можно уже закроем тему?

Несколько минут мы молчали. Не хотелось тратить на споры драгоценные минуты, да и не обсудить за два дня всё, что накопилось в предыдущие три месяца. Но в аналогичной ситуации сейчас я бы предпочла всё обсуждать, расставляя точки над «I», а не бежать на прогулку на корабле, чтобы выполнить очередную часть программы.

Глава 23. Признание

В отеле я удалилась в ванну, чтобы поправить макияж и переодеться. Годом ранее подруга подарила на день рождения сертификат на пошив платья на заказ. Возможность носить индивидуально сшитое платье, для которого самостоятельно выбираешь ткань и фасон, вдохновляла – чувствовала себя немного принцессой. В отсутствие повода я не воспользовалась подарком, но новость о приезде Матвея внесла свои коррективы. Мелкая бело-голубая клетка придавала лицу свежий вид, а отрезная юбка подчеркивала талию. Матвей знал, что для прогулки по реке мне шьют наряд, и такая подготовка восхищала его.

– Американские девушки платья носят редко, а специально платье шить ради свидания никому в голову не придет. Тут все проще одеваются, могут в магазин в пижаме приехать.

Удовлетворившись отражением в зеркале, я вышла к Матвею. Он валялся на краю кровати, читая новости на телефоне, и подскочил, увидев меня.

– Обалдеть! Какая ты красивая! Не верится, что это всё моё! – никто никогда не смотрел на меня с таким восхищением вперемешку с гордостью. Видеть такой восторг в глазах любимого мужчины отдельный вид удовольствия. Все поездки к швее на другой конец города окупились за одну минуту. Он остался в той же одежде, что был на обеде с родителями. Меня смутили конверсы вместе с пиджаком. Мода на сочетание спортивного и классического стиля появилась много позже, и в 2015 смотрелось как моветон. Но другой обуви у него не было.

Мы выбрали столик с краю, чтобы из первого ряда через окна в пол любоваться достопримечательностями Москвы. Из-за позднего отплытия мы получили возможность посмотреть на город на закате и в ночной подсветке. Напряжение и недовольство, вызванное вопросами ранее, ушли, и мы были обычной парой на обычном свидании. Обсуждали взгляды на семейную жизнь и распределение ролей, и, к моей радости, Матвей не стал безапелляционно заявлять, что место женщины на кухне. Свою роль он видел очень традиционно: он добытчик и глава семьи, должен зарабатывать столько, чтобы семья ни в чем не нуждалась.

– Шикарную жизнь не обещаю, но такой же уровень, как у тебя сейчас, и лучше, гарантирую. Захочешь работать, пожалуйста, лишь бы тебе это приносило удовольствие.

На словах всё было легко, просто и красиво как в сказке. Теоретизировать одно, а воплощать в жизнь – другое. Его видение совпадало с моим, но я продолжала списывать его рвение на эмоции от долгожданной встречи. Взрослый здравомыслящий человек не может серьёзно обсуждать будущую семейную жизнь через три месяца знакомства. Поживем – увидим, сначала нужно получить визу и увидеться снова. Мой первоначальный план встретиться в сентябре немного изменился, но остался в силе. У Матвея по-прежнему был запланирован отпуск, и он хотел, чтобы я приехала к нему на неделю.

– Проведем несколько дней у родителей, познакомишься. Можем съездить в Майами и покататься в Диснейленде на американских горках. Можно и у меня в Нейплс, но там в моем распоряжении только комната, вряд ли тебе будет комфортно.

В какой-то момент Матвей увидел фотографа, который бегал между столами, и договорился о короткой фотосессии. В конце вечера нам вручили диск с фотографиями, а также несколько напечатанных снимков – совместные фото и мой черно-белый портрет крупным планом. Матвей установил его в качестве заставки на экран телефона, а печатную версию забрал с собой, чтобы поставить на тумбочку возле кровати. На снимках он держался уверенно, как будто ему принадлежал мир, а я, наоборот, смотрела в объектив взглядом загнанного зверька. Но не потому, что боялась его, а потому что чувствовала себя маленькой девочкой в большом мире, место в котором пока не нашла. Матвей знал свои желания, цели и шел к ним. Я боялась собственной тени.

После прогулки по Москва-реке мы вернулись в отель, и Матвей снова повторил ритуал, медленно раздевая меня.

– Кажется, мне это никогда не надоест.

– Сейчас поймаю на слове и предъявлю лет через пять.

– Обещаю, не надоест.

Спорить было бесполезно, да и не хотелось. Хоть разговоры о свадьбе и документах напрягали, я была влюблена и уверена, что мы обсудим эти взрослые вопросы, решения и сроки позже. Многообещающий уик-энд, которого мы ждали месяц, уже наполовину прошел. Хотелось остановить время, растянуть оставшиеся сутки – лишь бы быть рядом и чувствовать друг друга.

Матвей хотел показать мне один из своих любимых фильмов с Райаном Гослингом, про одинокого мужчину, который подрабатывает каскадером и является первоклассным водителем, но использует этот навык не всегда на пользу обществу. Весь его скарб помещался в одну спортивную сумку, а главными ценностями были механические часы с секундной стрелкой и кожаные перчатки для лучшей хватки руля. Матвей купил себе точно такие же, так как ассоциировал себя с главным героем – одинокий неприкаянный волк со своим личным кодексом. Но кино не шло, мы постоянно отвлекались на поцелуи и болтали. Я пообещала, что посмотрю