Шрифт:
Закладка:
— Софья — она одаренная? — спросил я старика, выдергивая его из тяжелых раздумий.
— С какой целью интересуетесь? Хотите сделать ей предложение? — резко ответил он, на что я отрицательно замотал головой. Чуть успокоившись, он вздохнул: — Слава, в лишних знаниях многие печали. А мы сейчас общаемся за ваш товар… М-да, пожалуй, я готов купить у вас оба камня, но они достаточно дороги и у меня нет столько денег… Вот если бы вы их оставили на реализацию…
— Уважаемый Мойша, нету денег, нету камней. Тем более о магическом алмазе сейчас речь не идет, я просто прицениваюсь. Но антимагический камень я бы вам продал.
— Ой вэй, Слава, оценка-таки стоит денег, а я не могу заниматься благотворительностью. Как будете готовы продать накопитель, приносите. А за серый камень, только из уважения к вам, я дам пятьдесят тысяч злотых.
— Мойша, посмотрите вокруг, здесь где-то есть очередь из продавцов отличных антимагических алмазов? Так я вам скажу, никакой очереди нет. Этот эксклюзивный камень я могу продать никак не меньше, чем за двести тысяч.
— Уважаемый Слава, а вы мне все больше и больше нравитесь. Я дам максимум семьдесят пять тысяч, и то только потому, что этот камень глянулся моей Софочке!
— Уважаемый Мойша, подумайте, это может быть последний камень от меня в этой лавке. Я надеюсь в вашем лице найти надежного партнера для будущих поставок, но какие могут быть доверительные отношения, если меня пытаются надуть? Самый минимум — сто пятьдесят!
— Слава, вы без ножа меня режете! Я скажу за ваш алмаз: хоть товар и редкий, но не самый востребованный. Время — деньги, а я не могу надолго замораживать такую большую сумму. Сто тысяч и ни злотым больше!
— Мойша, вы должны меня понять — я не могу продавать в убыток. Но, в качестве жеста доброй воли, я готов вам уступить этот камень за сто двадцать тысяч. Из них сто тысяч наличкой, а на двадцать тысяч я хочу приобрести магических амулетов. Вон тот перстень с оранжевым камнем, оба лечебных кулона с зелеными камнями и на сдачу еще чего-нибудь.
— Уважаемый Слава, забирайте свой камень и уходите! Я не могу оставить Варшаву без самых лучших артефактов. Максимум, на что действительно могу согласиться — сто тысяч и два амулета. Один — перстень с сердоликом, второй — подвеска с авантюрином. И вы продаете ваши камни только через меня!
— Э-э-э! Уважаемый Мойша, я боюсь, не смогу предложить вам эксклюзив. Моими камнями заинтересовалась королева Польши. Но я могу вам предложить выступить в качестве моего оценщика за пять процентов от конечной суммы продажи камней. Как вы понимаете, это очень щедрое предложение.
— Десять процентов!
— Пять, Мойша, пять процентов.
— Семь! Семь процентов, или делать оценку становится крайне невыгодно!
— Пять процентов, хотя цифра четыре мне нравится гораздо больше.
— Хорошо, по рукам! Когда будет нужна моя помощь?
* * *
Я был у себя на производстве и колдовал над графитом. Мы расстались с Мойшей весьма довольные друг другом, хотя старик это пытался скрыть ворчанием. Я покинул магическую лавку отягощенный сотней тысяч злотых и амулетами эмпатии, здоровья и любви. Последний мне достался просто так. Держите, держите его, я же помню, что вы на него запали еще в первый раз! В общем, договорились.
Сегодня я целый день посвятил созданию партии алмазов для королевы. Брал только отечественные карандаши, потрошил, складывал в кучки графит, нагревал и сжимал модифицированной воздушной линзой. Хотя, какая это линза? Назову разработанный мной способ пафосным «Пресс Эмерита»! Кстати, я выяснил, почему печь моментально остыла в прошлый раз. Оказывается, для преобразования графита в алмаз требуется большая температура. Когда я решил схитрить и для убыстрения процесса нагрел печь всего до шестисот градусов, получил замороженную печь и мутный алмаз, в который очень плохо закачивалась Сила. Короче, запорол камень. И наоборот, когда я нагрел печь до максимума в тысячу триста градусов, после обработки графита Прессом Эмерита печь была нестерпимо горячей, хотя камни получились привычного высокого качества. Из чего я сделал вывод, что в первый раз случайно нашел оптимальный режим в тысячу градусов, когда печь выдает нужный результат и остывает до комнатной температуры.
Со всеми этими нагревами-остываниями день прошел незаметно, я получил всего пять алмазов высокого качества и один — ниже среднего. При этом кончил все пачки красинских карандашей и устал, как собака — потрошить карандаши оказалось удовольствием ниже среднего. А что делать? Вот наработаю камней, и можно будет поэкспериментировать с другим сырьем.
Вечером созвонился со своими женщинами. У Кристины все без перемен, Шонуров пока не приходит в сознание. У Наташи недомогание пока не прошло, лежит, пьет чаи с лимоном, думает, что простыла. Мухина очень быстро свернула разговор, куда-то спешила, а до Смирновой не дозвонился. В стриптиз что ли сходить, развеяться? Да не, лениво, и в самом деле устал. Перед самым сном залип у окна в спальне. Поздно вечером в доме напротив меня привлекло шевеление в окне. Оказалось, этажом ниже живет молодая соседка, которая не любит задергивать шторы. Здесь вообще мало кто занавешивает окна, предпочитая естественное освещение. Так вот, соседка жила одна и предпочитала ходить дома голышом. Повернутые здесь все какие-то на обнаженном теле. Понаблюдал минут двадцать, как она бродила по дому, как сходила в душ, при этом ванная комната отлично просматривалась, а ее, видимо, раздражали закрытые двери.
Вышла с одним тюрбаном на голове, выключила яркий свет и улеглась на кровати у работающего телевизора. Интимный свет ночника и освещение от экрана, на котором пошла трансляция порнушки, позволили рассмотреть ласкающую себя женщину. Через пять минут она успокоилась, все выключила и улеглась спать. Да и мне пора баиньки.
* * *
На следующий день с утра я поехал по магазинам за отечественными карандашами. Купил все, что смог найти. Не густо — мне досталось всего две коробки с десятком пачек в каждой. Прикупил еще чешских — пригодятся. Доехал до своего офиса и попытался найти в интернете предложения обычного графита в промышленных объемах.
