Коробочка подпрыгнула на месте, как от удара. Треск клешней и панцирей стих внезапно, словно кто-то выкрутил ручку громкости. Крабы застыли, будто боясь пошевелиться, и от их неподвижности Людвигу стало не по себе. Неужели ошибся? Вместо дафний надо было использовать креветок?

Людвиг мысленно отсчитывал секунды: три, два, один, взрыв? Коробочка не шелохнулась. Зато ожило крабовое море; перестук клешней ударил как гром. Крабы отхлынули от «орикса». Их организованность и ярость будто испарились. Крабы расползались, спеша вернуться к своим делам.

Людвиг слез с машины и помог Венди спуститься. Лавируя среди разбегающихся под ногами членистоногих, они подошли к коробочке. Людвиг нагнулся, поднял ее; жесть оказалась теплой. Он открыл крышку и расплылся в улыбке. Внутри оказалась пара стеклянных игрушек, вцепившихся друг в друга клешнями и сливающихся на стыке. Стабильная пара с нейтральным зарядом. Венди заглянула через плечо.

— Ого! — сказала она. — Красиво получилось. Их можно будет поставить на полку?

Людвиг улыбнулся.

— Думаю, там им самое место.

Они вернулись к машине, и Венди взяла с сиденья мыльные пузыри. Вереница блестящих шариков полетела за расползающимися крабами. Она некоторое время смотрела им вслед, затем повернулась к Людвигу.

— Все же, несмотря на суицидальные наклонности, у Вселенной есть инстинкт самосохранения. И знаешь что? Мне кажется, мой муж — часть этого инстинкта.

Мыльная пленка, тонкая и хрупкая и в тоже время невероятно прочная, как и сама Вселенная, расплывалась голубыми разводами. Пузыри плавно опускались на землю, и Венди выдула еще немного.

— Поехали домой, — сказал Людвиг. □

Карл Фредерик

МЫ — КОШКА

/Проза/

* Иллюстрация Владимира Овчинникова

Булыжники падали и разбивались, ударяясь об отвесные стены, но даже сквозь оглушающий гром Пол услышал вопль боли.

— Проклятье! — вскричал он. — Я же сказал: не смотреть вверх!

Он вжимался в небольшую трещину в расширяющемся гроте. Съежившись, насколько возможно, буквально в паре метров от вертикального спуска в пещеру, он надеялся, что ни один из камней, бухающих в каску, не будет столь массивным, чтобы сломать ему шею.

Он немного повернул голову и осветил лучом своей шахтерской лампы Алекса. В тот же самый момент пучок света Алексова фонаря ударил в глаза самому Полу, и тот невольно зажмурился. Если бы дело происходило при ясном солнце на улице, а вовсе не во мраке пещеры, каждый из них увидел бы свое отражение в глазах друга.

Снова Пол услышал крик страдания, на этот раз жалобный стон, и повернулся на звук: третий «пещерник» — Конрад Фрит — лежал, почти засыпанный камнями, и, казалось, был без сознания. Его каска криво съехала с головы, а лампа не горела.

Камнепад прекратился так же внезапно, как и начался, а вскоре стих и грохот, вызванный обвалом известняка и усиленный резонансом пещеры. Когда слух приспособился к мрачной тишине, Пол смог расслышать только стук стекающих со сталактитов капель.

Через несколько мгновений, когда он почувствовал уверенность, что опасность миновала и ни один камень больше не упадет, Пол вытолкнул себя из узкой трещины в стене пещеры и стал подсчитывать повреждения.

Он обратился к Алексу, будто бы влипшему в стену чуть в стороне:

— Как дела?

Алекс отлепился от стены, потом снова прислонился, съехал по ней и уселся на пол. Его лицо, недавно выражавшее смертельный ужас, теперь было одновременно расслабленным и страдальческим. Он вздрогнул, когда попытался помассировать левую ногу прямо под коленом.

— Боже, — простонал он, — чертовски болит. — Он пробежался по конечности обеими руками. — Но, думаю, перелома нет. — Он пошевелил лопатками, поерзал на месте и выдохнул сквозь сжатые губы: — Если не считать ноги, то, видимо, у меня все о’кей.

Снова Пол услышал дробь камнепада, но в этот раз отдаленную. Он направил лампу в сторону третьего «пещерника» и увидел, что Конрад уже почти вылез из каменного крошева.

— Конрад, — позвал Пол. — Ты в порядке?

— Да… Кажется…

Карабкаясь через осыпающуюся кучу, Пол подобрался к другу и направил свет прямо ему в лицо.

— А лично мне кажется, что нет. У тебя весь лоб в кровище. — И крикнул через плечо: — Алекс, там аптечка в рюкзаке со снаряжением. Если можешь ходить, достань, а?

— Сейчас, секундочку, — отозвался Алекс.

Пол снял с Конрада каску, и луч лазерного диодного фонаря осветил арийские светлые волосы с темно-алым пятном.

— Вот черт! — выдохнул Пол.

— Боже! — воскликнул Алекс, и Пол повернулся на звук.

Алекс дергал лямку рюкзака, скрывающегося в камнях; лямка натянулась, другой ее конец исчезал в огромной куче каменюк.

— Погребен, — подытожил Алекс, — и даже если нам удастся его раскопать, там всё раздолбано!

— Черт возьми! — Пол сдернул перчатки и расстегнул молнию комбинезона. Он с трудом вытащил руки из плотных эластичных рукавов, снял хлопчатобумажную рубашку и передал Конраду. — Вот, прижми к голове.

Дрожа в прохладной сырости подземелья, Пол неуклюже застегнул молнию, надел перчатки и постарался побыстрее согреться. Он восстановил дыхание, забрал у Конрада рубашку и попытался, несмотря на громоздкие толстые перчатки, соорудить из нее что-то наподобие тюрбана. Он привязал ее к голове Конрада рукавами, критически осмотрел результат и кивнул:

— Вот так. Очко в пользу скаутской выучки.

Хотя часть импровизированной повязки покраснела, кровотечение почти остановилось, и Пол позволил себе с облегчением вздохнуть.

— Спасибо… м-м… — замялся Конрад. На миг его лицо исказила болезненная мука. — Спасибо, Пол.

— Что случилось? Тебе больно? — всполошился друг.

— Нет, я не потому. — Конрад отвел глаза в сторону, избегая прямого взгляда. — Я… м-м… просто на минутку забыл, как тебя зовут. — Он покачал головой. — И это меня немного пугает.

— Я бы на твоем месте не волновался по этому поводу. Возможно легкое сотрясение.

— Ну да… Сотрясение… — судя по голосу, Конрад успокоился.

— Надеюсь, у этой пещеры есть другой выход, — небрежно и как бы между прочим сказал подошедший Алекс.

— Нету, — ответил Пол. Его все еще беспокоило состояние Конрада.

— Ты уверен? — это звучало скорее как требование, чем вопрос.

— Я никогда ни в чем не уверен, — заявил Пол. — Я же занимаюсь квантовой теорией…

— Круто, мужик, это нам здорово поможет, — ехидно заметил Алекс. — Спасибо тебе, доктор Гейзенберг.

Пол повернулся вокруг себя, луч света сделал быстрый круг по стенам пещеры. Алекс говорил как обычно легкомысленно, несерьезно, но дрожь в голосе выдавала его.

— Всё ты виноват, — улыбнулся Пол. — Это нам за то, что опытные аспиранты-«пещерники» взяли с собой в поход новичка-студента.

— О нет! — воскликнул Алекс.

— Да ладно, шучу.

— Я не об этом, — Алекс указал