Шрифт:
Закладка:
Не успеет.
Вновь поворачивается к сковородке, легко переносит очередную порцию на тарелку. Перед тем, как Сабрина выложит остатки массы, подхожу совсем близко.
— Как ты?
Она прикрывает глаза.
— Нормально, Зак. Правда.
— Тогда у меня нет препятствий к тому, чтобы начать день со сладкого.
Сабрина все прекрасно понимает, но говорит:
— Взбитые сливки на столе.
Надеюсь, когда-нибудь мы до них дойдем.
— Моя цель — заработать диабет, так что не отвлекай.
Кожу обдает смешком.
Поцелуй это всего лишь касания двух участков кожи, не так ли? Ничего необычного, всего-то чувствительнее. Но эта чувствительность приобретает космические масштабы рядом с Сабриной Уилсон.
Пересаживаю ее на гарнитур. Мне нравится, когда она чуть выше. Скольжу с ее рук до талии, обхватывая через футболку, но под комбинезоном. Сабрина не профи, но идеально понимает меня. Ее губы такие мягкие, дыхание горячее, а щеки краснеют. Девушка поглаживает шею, и у меня мурашки, второй рукой пытается ухватиться за волосы.
Неожиданно раздался звонок в домофон, и Сабрина с испугу меня укусила! Шиплю.
— Ой, прости!
Слезает со столешницы, я никуда не отхожу, ни миллиметра пространства.
— Привезли Элли. — будто я не слышал.
Знаю.
— Да, знаю. — отвечает на другой вопрос, насколько я ее хочу.
Иду встречать сестру, пока Сабрина заканчивает с последними двумя панкейками и выкладывает на тарелки. Тифани долго говорит о том, чем они с сестрой занимались, какая она милашка, но непоседа. Слишком нетерпеливо слушаю, как и Элли, потому что вскоре оба несемся в дом.
— Рина! — кричит она.
— Элли! Привет! Как провела день?
Сабрина не позволяет сестре себя часто обнимать, тем более целовать, здесь и пояснять нечего. Это лишний способ привязать к себе. Оба понимаем.
— Чем ты завтракала?
— Это было что-то из фруктов с косточками. Они не классные.
Тифани любит все экзотическое. И она серьезно и пятилетку, у которой может быть аллергия на что угодно, кормила инжиром или чем страннее? Понимаю маму, хотя вряд ли проблема в этом.
— Тогда перебьем впечатления блинчиками. В тебя поместиться парочка?
Держу рычажок баллончика со взбитыми сливками, а Элли водит им по тарелке. У сестры не хватает сил, чтобы сделать это самой. И меня оставляют не удел, когда Сабрина помогает Элли дорисовать рожицу, а затем позволяет сестре повторить то же на своей порции.
— Зак, не грусти! Рина, ему придется улыбку вниз головой нарисовать.
Она смеется.
— Ладно, давай сюда.
Сама подвигает мою тарелку, на которой остался лишь один блинчик и кусок недоеденного. Кажется, на кухне есть еще несколько.
Сабрина “спасает” меня, как с кремом от солнца. Так же прикусывает кончик языка…слишком много чего кусает. Облизываю губу. Она выводит быстрый рисунок. Элли встала коленями на стул, чтобы видеть.
— Прошу.
Смеюсь. Две точки глаз, чуть побольше — нос, по три линии-уса с каждой стороны, галочки вместо ушей.
— В следующий раз ты и мне нарисуешь котенка!
Сабрина смотрит на Элли выжидающе.
— Пожалуйста, нарисуешь в следующий раз котенка?
— Конечно.
Взглядом удостаиваюсь и я, веду себя, как хороший мальчик.
— Спасибо за шедевр. Думаю, на него в музее искусств я бы взглянул.
Конечно же она не краснеет, лишь закатывает глаза. Краска на щеках предназначена для другого.
— Всегда пожалуйста.
Я еще тот ценитель прекрасного. И у меня созрела отличная идея.
* * *
САБРИНА
Не могу оставаться равнодушной к тому, как Элли пересказывает Заку истории из “Все о кролике Питере”. Он делает вид, что слушает, а сам переписывается с Джо. Щипаю его, ловлю влажный поцелуй, когда Элли отвлекается.
Затем они заняты “серьезным” баскетболом. Я прячусь в теньке, перечитывая материал для нового экскурсионного маршрута. Нужно пользоваться, пока за меня выполняют работу. Миллениум-парк, Клауд-дейт, обзорная площадка. Мало кому хочется погружаться в исторический контекст, но разбавляю им элементарные описания и геолокацию.
— Халтуришь.
Зак садится рядом, нарочно пробегает пальцами по моей руке.
Знаю исключительно в теории, но мы словно озабоченные подростки, жадные до кожи друг друга. Наверное…скорее всего…это так. Я хочу Зака, и теперь нет преград для исполнения желаний.
— Знаю. — закрываю ноутбук.
Элли требует внимания, неловко отбивает мячик об землю. Делает это с открытым ртом, растопырив пальцы.
— Совсем скоро обыграешь меня.
— Не скоро! Сейчас могу только Рину!
Она подбегает к нам, сидящим на траве.
— Ты не на той стороне, Элли. — негромко смеюсь, встаю — Должна быть на своей. Не обязательно кого-то обыгрывать. Пойдем, немного отдохнем.
— А потом посмотрим “Головоломку”? — воодушевляется, забегая в дом.
Зак не сдерживает смех, а еще свои руки! Боже…
— Давай сегодня выберет, Зак. Как тебе идея?
Поднимаюсь в детскую. Элли сама моет руки, переодевает пижаму.
— А он точно не выберет страшилки?
Мне жутко интересно, чем ее пугал брат, но я лишь закрываю шторы.
— Прослежу, чтобы он сделал правильный выбор. Найдем компромисс.
Элли уже знает значение этого слова. Еще она легко сама засыпает.
Медленно закрываю дверь, как меня притягиваю на себя.
— Зак! — вовремя понижаю голос голос.
В кольце его рук. Мне нравится задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза, нравится, что он больше и сильнее, потому что я дура. Не могу с собой ничего поделать и верю, что он герой моей истории. Не принц, на это не претендую.
— Не могу на тебя просто смотреть.
— Здесь Элли. — пытаюсь выровнять дыхание.
Зак изгибает темную бровь.
— То есть…ты…
— Боже, конечно! — возмущаюсь.
Меня обижали, мне не верили те, кто должен был защищать. Зак же мне нихрена не должен и все же поступает честно. Я не упущу такую возможность. Пусть это будет не минутное расслабление.
— Может, подсыпем ей снотворное? — шепчет, наклоняясь ближе.
И да. У меня те же мысли. Люди с детьми так делают?
— Зак…ай! — короткий вскрик от неожиданности.
Цепляюсь за его шею. Фелтон не несет меня на руках, как делают женихи на свадьбе, а в той же позе сжимает, чтобы внести в свою комнату и ногой закрыть дверь.
— Ты можешь сказать, укусить в любой момент.
Почему он настолько хорош? Уже на кровати не нависает, а перетягивает на себя, целует, пытается проникнуть руками под одежду.
И сейчас в мире только звук газонокосилки от соседнего дома, наши долгие поцелуи, шуршание одежды, тихий металлический звук отстегнутых лямок комбинезона.
Когда Зак стягивает с меня футболку, мне хватает пыла или отсутствия стеснения, чтобы не прикрываться. Его вспыхнувший взгляд — абсолютный восторг. Я редко ощущаю себя по-женски красивой, обычно
