Что это значит?

Долгое время философия использовала оппозицию воображаемого и реального. Было всего два регистра: принадлежащее и не принадлежащее реальности. Например, сон и явь, жизнь и искусство, факты и мифы. Структурализм же открыл третий регистр: символическое. Делез не дал ему единственного определения, но проговорил, чем символическое точно не является: формой, сущностью и образом.

Символическое ближе к имени или к теории. Когда мы говорим «чисто символический подарок», то отчасти выражаем сущность символического: подарок не совсем реален, потому что, к примеру, слишком маленького размера, но в то же время он не воображаемый, потому что все-таки есть. Символическое в структурализме работает по похожему принципу.

Второй критерий: локальное

Делез говорил:

«Когда Фуко определяет такие детерминации, как смерть, желание, труд, игра, то он рассматривает их не как измерения эмпирического человеческого существования, но прежде всего как наименования мест, или положений, которые делают занимающих эти места людей смертными и умирающими, желающими, работающими, играющими».

Что это значит?

Структурализм ориентирован на места, институции и «законы» (в наиболее широком значении), которые производят смыслы и идеи вокруг человека. Иными словами, нет идеи без контекста, в котором она создана. Структурализм стремится к тому, чтобы увидеть за идеями их локации.

Так, идея просветительской деятельности и важности стремления к знаниям невозможна без мест, которые ее поддерживают: школ, университетов, в целом института образования. Структурализм говорит нам: нет нехватки смыслов – есть их переизбыток, порождаемый местами и их комбинациями.

Третий критерий: дифференциальное и единичное

Делез говорил:

«Любая структура есть множественность. Вопрос о том, существует ли структура любой области, должен быть уточнен следующим образом: возможно ли в той или иной области извлечь символические элементы, дифференциальные отношения и единичные точки, которые ей присущи?»

Что это значит?

По Делезу, структурализм состоит из перемен единичного и множественного. Точки и отношения сменяют друг друга. Делез об этом так и говорит: мыслить – значит рисковать, бросая игральную кость. Точки на ней складываются в отношения и переходят из единичности в множество, в серию. Это схоже со структурализмом: Леви-Стросс берет один миф об Эдипе и делает из него пример для множества ситуаций в контексте отношений родства и семьи в различных обществах, где также есть запреты, разрешения и предсказания.

Четвертый критерий: различающее, различение

Как говорит Делез:

«Структуры являются необходимо бессознательными – в силу составляющих их элементов, отношений и точек. Любая структура – это инфраструктура, или микроструктура. В некотором роде структуры не являются актуальными. Актуально то, в чем воплощается структура или, скорее, что она конституирует в этом воплощении».

Что это значит?

Третий критерий говорит о двойственной природе структурализма. Делез отмечал, что структура реальна, не будучи действительной, и идеальна, не будучи абстрактной. Это сложно представить вне философского контекста, однако автор приводит различные примеры: нет всеобщего языка, на котором говорили бы все люди, но есть сами принципы языка, благодаря которым его существование в целом возможно. Или нет общества вообще, но есть социальные формы, которые так или иначе общество воплощает.

Пятый критерий: серийное

Делез говорил:

«Все это, однако, кажется еще неспособным функционировать. Дело в том, что мы смогли определить структуру только наполовину. Она начнет двигаться, оживляться, лишь если мы воспроизведем ее вторую половину. Действительно, определенные нами выше символические элементы, взятые в дифференциальных отношениях, с необходимостью организуются в серию».

Что это значит?

Структуру невозможно представить без серийности. Серия – это некоторая последовательность, благодаря которой структура начинает существовать. Это часть общего механизма. Автор сравнил структурализм с музыкой, которая также не может не быть серийной, хотя для самого звучания необходим некоторый повтор, удвоение. Структура никогда не приходит одна: за ней идет следующая, потом еще и еще.

Шестой критерий: пустая клетка

Делез говорил:

«Если верно, что структуралистская критика в качестве своей цели стремится определить в языке виртуальности, которые предшествуют произведению, то само произведение является структурным, когда оно намеревается выразить свои собственные виртуальности».

Что это значит?

В центре структурализма находится парадокс, который можно назвать «пустой клеткой»: структура представляет собой систему, в которой элементы подобны сами себе. Делез заметил, что различные структурные порядки сообщаются не в одном и том же месте, но все схожи именно наличием пустого места. Пустота необходима для появления нового – новых идей, смыслов, теорий. Пустая клетка никогда не должна быть заполнена.

Критерий седьмой и последний: от субъекта к практике

Делез говорил:

«Структурализм вовсе не является мыслью, уничтожающей субъекта, но такой, которая крошит и систематически его распределяет, которая оспаривает тождество субъекта, рассеивает его и заставляет переходить с места на место: его субъект всегда кочующий, он сделан из индивидуальностей, но внеперсональных, или из единичностей, но доиндивидуальных».

Что это значит?

Структурализм продолжает тенденцию философии XX века по смещению человеческого субъекта из центра мироздания, но делает это своеобразно: избрав предметом вариации структур в различных ситуациях и системах, структурализм стирает рамки привычной индивидуальности. Нет личности, но есть структура. Чтобы разглядеть этот переход, достаточно обратить внимание на «практику». Как писал Делез, структурализм неотделим не только от произведений, которые он создает, но и от практики в отношении продуктов, которые он интерпретирует.

Современная философия в России: пять оригинальных книг

Современная философия представлена на русском языке в достаточном количестве. Выходят переводы зарубежных книг, статей и исследований. Однако важно: есть немало книг, вполне философских и современных, написанных на русском языке. Вот самые интересные из них.

Валерий Подорога «Метафизика ландшафта»

В этой книге автор описал особые взаимоотношения мышления и ландшафта. На примере датского теолога Кьеркегора, философов Ницше и Хайдеггера Подорога проанализировал создание философского и литературного произведения. Для автора важно, что в этом процессе участвуют не только внутренние ландшафты (мысли, идеи, концепты), но и внешние. Связь пространственного мышления и мыслительного пространства как раз и образует метафизику ландшафта.

Подорога о характеристиках мысли:

«Всякая мысль пространственна, и не только благодаря известным особенностям языка, но и телесной ориентации мыслящего: познавая, он активирует ближайшее пространство, наделяет его духовными интенциями, проектирует вовне, приближая к себе самое удаленное»[82].

Йоэль Регев «Радикальный ти-джеинг»

Йоэль Регев, преподаватель Европейского университета в Санкт-Петербурге, написал книгу о философии времени и философии события в оригинальной интерпретации. Его интересуют необычные для современной философии вопросы. Можно ли изменить прошлое? А «нарезать» время, управляя им? Как работают совпадения? Ответить на эти вопросы помог радикальный ти-джеинг – теория и практика микширования различных, часто невозможных событий во времени. Сходство со словом «диджеинг» здесь неслучайно: Регев уверен, что микс времени возможен точно так же, как и музыкальные сэмплы и мэшапы.

Регев о том, как двигаться против ветра:

«Существуют законы совместимости и несовместимости, а их прояснение, осуществляемое благодаря постановке вопроса о способах и типах удерживания-вместе-разделенного, и делает возможным нарезку и сведение. Ветер продолжает быть основой нашего движения, но знание природы ветров позволяет нам изобретать различные виды парусов, в том числе и такие, которые помогут нам двигаться против ветра»[83].

Михаил Куртов «Тысяча лайков земных. Записки технотеолога»

Книга Михаила Куртова не является строго концептуальной. В ней есть невидимый сюжет, художественный вымысел и мистификация: сам текст, например, представлен как перевод с несуществующего метарусского языка.

Куртов в определенной степени продолжил линию, которую представил иранский философ Реза Негарестани в книге «Циклонопедия»: философско-литературный вымысел, называемый theory-fiction[84]. Некоторое представление о том, что происходит в книге Куртова, дает краткая аннотация: «В одном далеком возможном мире, носящем имя Метароссия, живет десятилетняя девочка Аня. Она очень хочет воскресить своего дедушку, легендарного технотеолога-диссидента, который незаконно синтезировал всемогущего Бога»[85].

Этим, конечно, сюжетные линии книги не ограничиваются. Помимо историй