Глава 7

7

Чай, несмотря на то, что был выпущен, более полувека назад, был настолько вкусен, что я не успокоился, пока не опорожнил весь заварочный чайник, в который уместилось почти половина литра напитка. Аромат и вкус, были настолько бесподобны, что я просто не могу найти слов, чтобы передать мои ощущения. Мне кажется, что я никогда в жизни не пробовал ни чего даже приближающегося к этому вкусу. И если будет такая возможность постараюсь в будущем обязательно найти этот чай, и уж точно заберу от сюда с собою столько, насколько хватит на это моих сил.

Заодно, пока наслаждался чаем, достал из стола, довольно толстую тетрадь, судя по всему с записями Зияд-бека. Первые несколько десятков страниц, были заполнены арабской вязью, и при всем моем желании, относительно понятными для меня, оставались только некоторые даты указанные там то, только из-за того, что в письме найденном на столе, были указаны даты в двух календарях. Таким образом, сравнивая цифры, я в какой-то степени понимал, что речь на этих страницах идет до середины 1931 года. Имелись и еще кое-какие цифры, которые касались скорее перечня ценностей находящихся здесь, но арабское письмо, сводило на нет, все попытки понять, о чем там было сказано.

И лишь в начиная с весны 1928 года и до июня 1931 записи велись на русском языке. И скорее всего дублировали большинство предыдущих записей. Потому что первая из них гласила следующее:

' До сегодняшнего дня, все события, происходившие в моей жизни, были описаны на языке и письменностью моих предков. Но сейчас я находясь в двух шагах от своей кончины, допускаю, что эта тетрадь может оказаться в руках человека, который не владеет арабской каллиграфией. И в тоже время, мне очень хочется поделиться с ним некоторыми мыслями, касающимися того, что я сохранял все эти годы, и как лучше всего распорядиться всем этим. Я, разумеется, допускаю, что человек нашедший мой дневник и прочтя его, просто посмеется и сделает все по-своему. И даже будет полностью в этом прав. Ведь мое завещание прямо указывает на то, что он после моей кончины, будет являться полноправным наследником всего того, что я сумел здесь сохранить. Но все же я расскажу, что именно сделал бы я, не будучи скован обетами, и клятвами, данными мною перед ликом Аллаха, моему хорошему другу и военачальнику.

Первым делом, хочу немного поразмышлять о том, куда лучше направиться, чтобы иметь гарантию дойти до места живым и достаточно здоровым.

Дело в том, что перевал, или точнее место, возле которого он расположен в какой-то мере, является перекрестком. С севера, эта территория граничит с Туркестаном. Боюсь, что поддержанные русскими войсками бунтовщики, имеющие опыт гражданской войны, разбили нерегулярные части местных повстанцев, и власть в стране, вновь перешла в руки советов. Находясь здесь, я был лишен возможности отслеживать новости, поступающие из большого мира, поэтому строю свои рассуждения, на момент моего здесь появления. А именно начало двадцатых годов.

Итак: Север для меня оказался закрыт, именно исходя из того, что возможно власть в республике, перешла советам, и идти в ту сторону, значит обрекать себя на гибель. И хотя путь туда перекрыт, но в принципе пробраться, пусть несколькими ходками, но все же возможно. Правда боюсь толку от этого будет немного.

Если спуститься вниз, по обнаруженной мною тропе, то в тридцати верстах ниже по реке, обнаружится довольно богатое село Борак стоящее на перекрестке нескольких дорог. Здесь я возвращаюсь к ранее сказанному утверждение о том, что с перевала, можно попасть сразу в несколько стран, чьи границы сходятся на этом участке. Туркестан, нами уже рассмотрен. Примерно в ста пятидесяти километрах на северо-восток имеется достаточно продолжительный участок границы с Китаем. Но если ты правоверный мусульманин, отправляться туда, значит заранее подвергать себя унижениям и оскорблениям. У любого китайца при встрече с правоверным мусульманином сразу же появляется идиосинкразия, что приводит чаще всего к летальному исходу. Учитывая, что китайцев гораздо больше, страдать приходится чаще всего правоверному почитателю ислама. Поэтому я не исключаю и преждевременной смерти, если вдруг китайская пограничная стража, усмотрит в твоем поведении, что-то что может им не понравится. И поверь мне, им может не понравиться даже то, что ты не поймешь их языка. Учитывая, что в Китае говорят на более чем ста двадцати диалектах, только китайского языка, понять их будет достаточно сложно. Да и обстановка там, на сегодняшний день такая, что лучше даже не соваться, если не желаешь обрести себе проблемы.

Чуть южнее находится провинция Лагоса. По идее, она относится к провинции Кашмир и следовательно к Индии. Но учитывая, что на этой территории живет как минимум около пяти тысяч афганцев, говорящих на Пушту и Панджаби при восьми тысячном общем населении, то за нее идет постоянная война между, Афганистаном и Индией. В принципе, учитывая, что эта территория является отрогами Памира, пройти по ней можно, но и от случайной пули, или грабежа тебя не сможет защитить даже Всевышний. Поэтому я бы выбрал другой маршрут…'

Я оторвался от дневника, и закурил. Как бы-то ни было, но Зияд-бек, выдавал довольно дельные советы. Даже если смотреть со стороны сегодняшнего времени, в этих странах мало, что изменилось. Таджикистан, граничащий с Афганистаном действительно принадлежит СССР, а пограничная служба, хоть и проворонила мое передвижение, но считается одной из лучших в мире. И мне, скорее всего, просто повезло не нарваться на пограничный наряд. Потому, что если вспомнить слова отца, советские пограничники, вначале стреляют в нарушителя, а только потом пытаются разобраться, заблудился ли этот случайный путник, или же преднамеренно оказался вблизи государственной границы, с целью ее перехода. Что интересно, отстреливают в основном тех, кто пытается покинуть союз, большинство же тех, кто пытается в него попасть, возвращают обратно, и чаще всего без груза, если таковой имел место.

Китай, хоть и считается коммунистическим, но Синьцзян-Уйгурский автономный район населяемый мусульманами-суннитами всегда подвергались гонениями со стороны властей страны. Только из-за того, что они сильно отличаются от титульной нации Китайской Народной Республики, говорят на своем языке, и проповедуют ислам, что идет вразрез с основной религией страны — буддизмом. Вдобавок ко всему, учитывая десятимиллионное население, смеют требовать большей автономности. В общем, проблемы с этим были в начале века, и никуда не ушли сейчас. Да и опять же хоть КНР и считается коммунистической державой, но со своей спецификой, так или иначе, я буду там как на ладони, и сильно