Соответственно, в мафиозном государстве существуют различные средства насилия, применяемые по правилам мафиозной культуры. Смертная казнь по законам мафии применяется в целом в двух случаях: из мести и в качестве наказания за предательство. И это один из существенных признаков, позволяющих отнести политическую систему в современной России к мафиозным государствам, а не к разновидности клептократии. Все громкие политические убийства последних (путинских) десятилетий в России и за границей подпадают под это определение.

Один из главных принципов мафиозного государства, который выделяет Мадьяр, это подмена интересов общества частными интересами не от случая к случаю, а постоянно и систематически. Практически нет такой сферы деятельности государства, которая не подчинялась бы совокупным интересам укрепления власти и обогащения мафиозного клана. Концентрация политической власти и накопление богатств мафией всегда взаимообусловлены.

Властным центром мафиозного государства является преступный синдикат, который постоянно нуждается в легитимизации. Через демократические институты, через парламент и правительство, через подконтрольные СМИ псевдодемократия становится не принципом государственного устройства, а способом маскировки сути мафиозного государства и придания легитимности решениям преступных кланов и группировок, получивших власть. Президент страны выражает не единство нации, а единство мафиозного клана и института государства, являясь защитником не демократии, а порядков мафиозного государства.

Истинная демократия несовместима с принципами мафиозного государства, поэтому для достижения своих целей находящийся у власти глава мафиозного клана всегда использует авторитарные методы управления. Демократическая избирательная система становится тормозом, гарантирующим невозможность возникновения такой ситуации, и основной помехой для монопольного обладания властью хунтой, мафией, кланом, конкретным государственным ведомством. Мафиозное государство требует уничтожения конкуренции в борьбе за власть и полной монополизации власти. Поэтому разрушение системы независимых выборов — неизменный и главный принцип мафиозных государств в любой точке мира.

Чтобы это обеспечить, правящая верхушка ликвидирует демократические институты, таким образом гарантируя себе сохранение власти. Разрушение демократических институтов, служащих обществу, и замена их на псевдодемократические или авторитарные, обслуживающие интересы мафиозной семьи, клана или ведомства, — один из характерных признаков подобных политических режимов.

Свободные, независимые СМИ — важнейшая основа демократии и тот барьер, который в первую очередь разрушает мафия, захватывая власть в государстве. Поэтому в мафиозном государстве ликвидируются все средства независимого контроля и происходит разрушение гражданского общества, уничтожение института независимых СМИ, для чего используется широчайший ассортимент средств: перевод в госсобственность, поглощение, покупка, подчинение, приручение, маргинализация, вытеснение с рынка, ликвидация…

Россия после 2000 года прошла практически все эти этапы: независимые СМИ были либо разгромлены, либо переведены под контроль государства или близких к Кремлю деловых групп. Руководителями редакций стали лояльные власти люди, очень часто — завербованные ранее госбезопасностью проверенные агенты. При этом использовались самые разнообразные инструменты: законодательные ограничения, судебное или финансовое давление, уголовные преследования, прямой выкуп (подкуп). Взамен была выстроена тотальная машина пропаганды с миллиардными расходами из государственного бюджета на ее содержание.

Произвольное правотворчество, избирательное применение судебной системы, принятие законов, служащих защите интересов кремлевской мафии, — самая распространенная практика в классическом мафиозном государстве. На медийном рынке такой подход правящая хунта Путина использовала в полной мере и с большим для себя успехом. Поэтапно, хотя и стремительно, у россиян отняли все права, кроме права работать и зарабатывать деньги. Стабильность и безопасность Путина в такой ситуации могли обеспечивать только пропаганда и беззаконие, опирающееся на спецслужбы и штыки.

В России одним из первых об опасности синтеза государства и мафии предупреждал политический деятель, бывший премьер-министр, доктор экономических наук Егор Гайдар. В 1994 году он подготовил работу «Государство и эволюция. Дни поражений и побед» (опубликована в 1997 году), в которой анализировал конкретные вопросы политической жизни в России в контексте как российской, так и мировой истории. Один из вопросов, поставленный Гайдаром в этой работе, действительно ли русская история запрограммирована завершиться политико-экономической диктатурой. Гайдар писал:

Союз мафии и коррупции при самом становлении капитализма может дать такой ужасный гибрид, аналогов которому в русской истории, пожалуй, не было. Это было бы действительно нечто вполне апокалиптическое: всемогущее мафиозное государство, подлинный спрут. Не забудем, что чиновник всегда потенциально более криминогенен, чем бизнесмен. Бизнесмен может обогащаться честно, только бы не мешали. Чиновник может обогащаться только бесчестно. Так что бюрократический аппарат несет в себе куда больший заряд мафиозности, чем бизнес. А каркас бюрократической (в том числе карательной) системы легко может стать каркасом системы мафиозной, весь вопрос только в целях деятельности.

Чаще всего в исследованиях, посвященных анализу сложившейся в России при Путине политической системы, используется термин «клептократия». Таким термином, в частности, оперировала профессор политологии Университета Майами (штат Огайо) Карен Давиша в книге «Клептократия Путина. Кто владеет Россией?»[4]. Основной тезис ее работы: Владимир Путин построил систему, основанную на массовом воровстве невиданного уровня через ограбление огромных природных ресурсов своей же страны; Россия при Путине стала виртуальным «мафиозным государством», в котором государственные структуры действуют рука об руку с преступными кланами к их взаимной выгоде, а мафия функционирует в рамках правил, установленных кремлевским руководством с целью укрепления власти Путина и максимизации личной выгоды.

К выводу о том, что Россия является мафиозным государством, приходит также политолог Марк Галеотти в книге «Воры»[5]. В его работе представлена история криминальной России, где государство и мафия органически сосуществуют, поддерживая друг друга:

На практике… отношения между организованной преступностью и государством на местном и национальном уровнях являются сложными, тонкими и зачастую поразительно кооперативными. Предположение о том, что организованная преступность напрямую контролирует Кремль, столь же упрощенно, как и то, что она находится под его контролем. Скорее, она процветает при Путине, потому что может сосуществовать и сотрудничать с его системой.

Работа Галеотти интересна тем, что в ней показана степень влияния преступного мира на социально-общественное устройство и жизнь в России, а также определены взаимоотношения власти и криминального мира. «Русские гангстеры не только были сформированы меняющейся Россией, они также сформировали ее. […] Татуированных бывших осужденных сменила новая порода глобально мыслящих преступников-бизнесменов», завершившая «криминализацию российской экономики и общества», — отмечает Галеотти.

Профессор Йельского университета Сьюзан Роуз-Аккерман в книге «Коррупция и государство: Причины, следствия, реформы» (М. Логос. 2003) также выделяет мафиозное государство как особый вид политической системы, подробно анализируя коррупцию и ее экономические последствия для государства, предлагая методы борьбы с ней. Роуз-Аккерман различает клептократию, где коррупция процветает на самом верху государственной пирамиды, и иные формы государственного устройства, где взятки считаются прерогативой чиновничества низовых уровней. Что касается мафиозного государства, то Роуз-Аккерман характеризует мафию как организованную преступную группировку, предлагающую охранные услуги, аналогичные услугам, предоставляемым государством в нормальном обществе.

Еще одна работа, посвященная политической системе, сложившейся