«Личная ответственность каждого коммуниста за воспитание воинов» — с такой повесткой дня прошли в начало августа собрания во всех партийных организациях.

Я побывал на нескольких собраниях, и на меня сильное впечатление произвели выступления коммунистов — деловым настроем, патриотическими чувствами, готовностью к последней схватке с врагами Родины.

Во 2-м батальоне 945-го стрелкового полка 262-й дивизии коммунисты после короткого доклада командира единодушно разделили его уверенность в том, что личный состав к наступлению готов. Лейтенант Аксеновский заявил: «Бойцы моего взвода свою боевую задачу выполнят. Скажу так: какие бы трудности ни стояли перед нами, мы готовы к их преодолению». Так же проходили собрания и в других парторганизациях.

Итоги организационно-партийной и идеологической работы в войсках в период подготовки к наступлению были подведены на собрании армейского партийного актива. Для Военного совета выступления партийных активистов стали источником разносторонней и объективной информации о положении дел в частях и соединениях.

Повторю, что и командарм, и я с той или иной конкретной целью постоянно сами бывали в войсках.

Генерал И. И. Людников, к примеру, несколько дней работал в 61-й танковой дивизии. Она по плану армейской наступательной операции составляла основу наших передовых сил, а боевого опыта не имела. Вот командарм с группой офицеров штаба и политотдела и проследили детально, как танкисты готовились к броску через Хинган.

В последних числах июля мне довелось побывать в нескольких соединениях.

17-я гвардейская дивизия в составе нашей армии находилась с июля 1943 года, и я ее хорошо знал и ценил. Но оттуда поначалу поступало много жалоб на неопытность пополнения, и надо было проверить, что удалось сделать для моральной и боевой подготовки молодежи.

В соединении я встретился с продуманной расстановкой фронтовиков в подразделениях и широкой пропагандой боевого опыта, с последовательной работой по воспитанию ненависти к японским милитаристам. Молодые солдаты показывали хорошую выучку, старательно готовились к схватке с врагом. Не было никаких сомнений в готовности пополнения дивизии к выполнению боевой задачи.

Менее знакомой мне была 338-я стрелковая дивизия, вошедшая в состав армии лишь в конце боевых действий в Восточной Пруссии. Я мало знал полки соединения и их командование, да и генерал-майор Л. Н. Лозанович был назначен на должность комдива уже здесь, в Монголии, а до него временно исполнял его обязанности начальник штаба полковник А. М. Митин.

В этой дивизии я поработал с группой офицеров штаба и политотдела армии. К нашему удовлетворению, генерал Лозанович успел проявить себя грамотным, опытным боевым командиром, умело руководившим подготовкой дивизии к наступлению. Ему активно помогали и полковник А. М. Митин, и начальник политотдела подполковник А. И.

Сергеев. Кстати, тогда мы прежде всего отметили хорошую, согласованную работу штаба и политотдела дивизии.

Подавляющее большинство командиров и политработников участвовали в боях в Восточной Пруссии, поэтому в частях и подразделениях была широко поставлена работа по ознакомлению молодых воинов с боевыми традициями и боевым опытом. Политотдел завершил оформление партийных и комсомольских организаций, провел 3–4-дневные семинары парторгов и комсоргов.

Мы пришли к общему убеждению, что воины 338-й дивизии свою боевую задачу выполнят.

Итак, у Военного совета были все основания считать, что подготовка войск армии по главным направлениям шла, успешно. Но и нерешенных проблем оставалось еще немало, нельзя было снижать напряжение на всех участках нашей работы.

1 августа мы доложили Военному совету Забайкальского фронта о готовности войск армии к выполнению боевой задачи.

С этого дня вся жизнь армии пошла еще более ускоренным темпом.

В ночь на 2 августа фронт разрешил выводить войска в исходное положение для наступления. Новый труднейший 120-километровый марш в юго-восточную оконечность тамсаг-булакского выступа мы совершили в течение трех ночей.

Здесь командиры соединений и частей провели рекогносцировку местности и с учетом этого уточнили боевые задачи, вопросы взаимодействия, все службы усиленно занимались материальным обеспечением войск. О плане операции были информированы все воины.

7 августа в частях и подразделениях были проведены митинги личного состава. С волнением я слушал тогда выступления воинов, звучавшие как клятва на верность Родине, потом читал записи этих горячих солдатских слов в политических донесениях, сохраненных архивами. Вот несколько выдержек из выступлений на солдатских митингах.

Комсомолец рядовой Барашков из 275-го гвардейского стрелкового полка:

«Нам предстоит выполнить важную боевую задачу — разгромить японские войска в Маньчжурии, предотвратить нападение милитаристов Японии на наш Дальний Восток, освободить братский китайский народ в Маньчжурии от японского порабощения. Я рад, что попал в такой дружный, сплоченный коллектив, в котором мы многому научились. Как молодой воин, еще не участвовавший в боях, приложу все усилия, чтобы быть таким же сильным и смелым, как бывалые воины».

Рядовой Иванов из 54-го гвардейского стрелкового полка:

«Нам выпала большая честь — нанести японским захватчикам решительное поражение, чтобы обезопасить нашу границу от коварного врага и помочь народам Китая освободиться от оккупантов. Так выполним же с честью нашу боевую задачу. Будем громить японские войска так же, как мы громили немецких захватчиков».

Рядовой Рыбкин из 1136-го стрелкового полка:

«Мы гордимся тем, что именно нам выпало разгромить японских самураев и помочь китайскому народу освободиться от колониального ига».

Ефрейтор Насибумен из 61-й танковой дивизии:

«Теперь кончились разговоры о том, насколько высоки наши выучка и готовность. Мы покажем на деле, чему мы научились здесь, в Монголии, за 5–6 лет. Если нам не довелось показать нашу солдатскую верность в борьбе против фашистов на западе, то покажем ее здесь, на востоке».

Особенно сильно прозвучали такие призывы в выступлениях участников войны на западе орденоносцев сержантов Савченко и Сименкова.

«Задачи воинам ясны, — заверяли тот и другой. — Мы готовы их выполнить. Агрессор будет разгромлен. С этой верой мы и пойдем в бой…»

Наступило 8 августа.

Радио передало заявление Народного комиссара иностранных дел СССР о том, что с 9 августа Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией. В заявлении убедительно аргументировался этот шаг по отношению к милитаристской Японии, отвергшей требование о безоговорочной капитуляции.

На всем советском Дальнем Востоке было введено военное положение, фронты и армии получили приказ о начале боевых действий.

В эти часы последнего для нас мирного дня собрался Военный совет армии. На его заседание, проходившее на открытом воздухе, под еще ярким солнцем и без мер маскировки, были приглашены многие генералы и офицеры. Мы утвердили текст обращения Военного совета к личному составу войск.

Интересно было всматриваться в лица боевых товарищей: оказывается, все мы заметно изменились за