как его божественная суть борется с иномировой заразой. Он одолеет ее, без сомнения, и довольно скоро, но восстановление требует сил, и прямо сейчас! Он пошатнулся, на мгновение потеряв фокус.

– Изгнать, – выплюнул Карн, не переставая поддерживать энергетический таран, который подобно сверлу ввинчивался в ауру-тело сибариды, причиняя ей невыносимые страдания.

– Помнишь слово, которым Арминиус заставил наших преследователей отстать в Роаноке? – парень продолжал давить сибариду, попутно обрубая призрачными клинками ее черные ветвистые энергодендриты, старавшиеся облепить его атакующую мыслеформу. Он тратил на это неимоверные объемы энергии, но другого выхода не было. Только так он мог отвлечь ее на достаточное время.

– Кро… – начал фригийский царь, вытанцовывая под распластавшейся у самого потолка тварью. Она находилась слишком высоко, он не мог ее достать, как ни старался.

– Не произноси! – рявкнул Карн, удивляясь, откуда только взялись силы на этот энергичный окрик. – Начерти слово.

– Где? – опешил Мидас.

– Прямо на нем! – выдохнул Карн, ощутив, как одно из энергетических щупалец все же добралось до его ментального тарана и, мгновенно обернувшись раззявленной зубастой пастью, отгрызло от него уверенный кусок.

Мидас не стал переспрашивать – на недоверие просто не было времени. И едва он начал прикидывать, как же добраться до извивающегося в вышине монстра, дабы исполнить волю Карна, в игру неожиданно вернулся Зак.

Молодого воина мутило, он получил сильное сотрясение, ударившись о стену, но его хотя бы не коснулись когти сибариды – для обычного человека это был смертный приговор. Несмотря на дурноту, парень нашел в себе силы, мощно выпустил из легких весь воздух и метнул копье в трепыхающуюся тьму. Зачарованный наконечник прошил подсвеченную черноту под призрачным капюшоном, срикошетил от камня позади нее, выбив сноп белесой каменной крошки, и устремился к полу. А вслед за ним с протяжным шелестом рухнуло тело сибариды.

Карн почувствовал, как от напряжения у него лопаются сосуды в носу и начинает противно ломить уши. Его энергетический таран все еще буравил тело чудовища, но с каждым мгновением он терял контроль над колоссальным мыслеобразом, его силы иссякали. Внезапно он подумал, что тот, кто вместо бесчисленных стражей, череды запертых дверей и хитроумных ловушек оставил здесь сибариду, принял верное решение. Любую стражу можно победить или подкупить, любые замки – взломать, а любые ловушки – просчитать и обойти. Но одолеть сибариду… он сомневался, что такое возможно. Их собственная победа, до которой оставались считанные мгновения, – не более, чем удачное стечение обстоятельств плюс потенциал Левиафана, дремлющий в нем.

(Наивно? Еще как! Но в этом все вы – смертные!)

В это время Мидас двумя прыжками оказался рядом с монстром и чередой коротких взмахов клинка вырезал у него на груди слово «CROATOAN». Буквы вышли небольшими, но идеально ровными – все же фригийский царь был отменным фехтовальщиком. Но даже если бы буквы были разного размера и начертаны вкривь, да вкось, этого оказалось бы достаточно. Ведь все что нужно – это лекала, элементарные шаблоны, которые можно заполнить энергией, задействуя тот или иной механизм Вселенной. Круг дает защитный барьер, даже будучи овалом, а треугольник сохраняет атакующий потенциал вне зависимости от величины угловых значений.

Мидас отскочил от выгнувшейся дугой сибариды. Он все еще держал клинок перед собой, ожидая дьявольского рева, стробоскопических вспышек и закрученных в бараний рог законов физики. Но вместо этого монстр тихо и глубоко вздохнул – будто с облегчением – и растаял, так ночной сумрак скрывается в глубоких пещерах и подсвеченных гнилушками дуплах упавших стволов с наступлением рассвета.

Только теперь фригийский царь опустил клинок, позволив себе расслабиться и глухо зарычать, вспомнив о боли в поврежденных ребрах. Зак, шатаясь, подобрал копье и вытащил факел из обращенного в щепу кругляша. Только Карн так и остался стоять на коленях, сжимая в одной руке обугленную головешку, а в другой – короткую секиру, лезвие которой почернело и покрылось инеем.

– Надо сказать, я давно ни от кого так не получал, – прохрипел Мидас, сплюнув на каменные плиты кровавым сгустком. – Всего один пропущенный удар! Она будто растворилась и появилась вновь, но уже…

– Помогите подняться, – прервал его Карн. Кожа его в дрожащем свете догорающего факела Зака напоминала потрескавшийся пергамент. Заигрывания с силами такого масштаба не проходят даром – для смертного подобные финты неминуемо закончились бы смертью. Невольно на ум пришли воспоминания о Воинах Арконы, которые именно так и поступали – жертвовали своими жизнями, используя энергии, которые не могли обуздать.

– А теперь бежим, – парень грубо вклинился в работу своей эндокринной системы, заставляя надпочечники выбрасывать в кровь лошадиные дозы адреналина и норадреналина. О да, за это придется дорого заплатить! Но для начала нужно выжить.

– Что? – не понял Мидас. – Почему?

– Потому что… – приободрившись, Карн споро зашагал во тьму, поддерживаемый с одной стороны фригийским царем, с другой – Заком. – Потому что сзади… еще двое.

И они побежали. Сквозь холод и мрак, по многоуровневому лабиринту древних ходов, вырубленных в сердце могучей скалы тысячи лет назад руками, что давно сгинули, либо (те, которым повезло больше) трудятся теперь в небесных кузнях Чертогов Доблести.

Их вел Карн, слепец, что видел больше любого зрячего. Его энергетический взгляд постоянно натыкался за поблескивающие матовым золотом рунические знаки. Он не мог прочесть их, но видел суть – знаки указывали на единственно верный путь. Остальные ходы, извивающиеся точно такими же ответвлениями в десятках направлений на каждом перекрестке и пролете, вели к тупикам, где их ждала смерть в ледяных объятиях тьмы, обретшей иллюзорную плоть. Потому что еще одной схватки с сибаридой им не пережить. А здесь обитала еще, как минимум, дюжина этих монстров, – Карн ощущал их везде вокруг, и легко отличал одну от другой, ведь чудовищ вовсе не штампуют на некоей Фабрике Зла. Они как люди – каждое уникально, а в случае с сибаридами – каждая была личностью в полном смысле.

Вскоре факел Зака погас и молодой воин легко расстался с ним – от смертных взглядов здесь не было толку. Потом они перешли на шаг, потому что больше не могли бежать, а некоторое время спустя Карн выдохся настолько, что буквально повис на руках у Мидаса и Зака, которые сами едва волочили ноги. Зак так вообще пребывала на самой границе сознания и