— И, надеюсь, убедила? — спросил я.

— Вроде да, только его на следующий день отравили собственные товарищи, — с печалью призналась фея. — Аорра всегда заботилась о вас и ваших потомках, точно так же, как мы с Зарёй внимательно и старательно охраняли ваше наследие. Прошу вас, хозяин, доверьтесь нам, мы ваши верные слуги, ваш щит, ваш меч, мы не подведём! — В очередной раз поцеловав мою ладонь, с блеском в глазах, произнесла Ветерок.

Глава 8

Двери в комнату древней Хранительницы знаний отворяются. Застывшим в поклоне инквизиторам, а вместе с ними Регине и Барду, предстаёт нелицеприятная картина. Дабы хоть как-то привести меня в более-менее приличный вид, фея накидывает на меня балахон инквизитора, скрывающий голову капюшон с вуалью. Мои руки закованы в магические кандалы, на шее, словно у собаки, ошейник и цепь. Наступает момент пояснить окружающим происходящее, ну, феечка, не подведи…

— Этот человек — опасный предатель и преступник, которого разыскивала Цветок Последней Зари. Долгое время мы не могли выйти на его след, а потом, даже когда его загнали в угол, этот преступный гений, самородок тёмного мира… — «Ой, палишься, Ветерок, никто не называет преступников самородками!» — всё равно смог сбежать от моих слуг. Этот преступник ответственен за появление на нашем рынке первых поддельных сертификатов качества, а в Вавилоне — поддельных векселей и банковских облигаций. Я лично транспортирую его к Хранительнице знаний Последней Зари.

И прошли бы мы мимо толпы, как раб и госпожа, если бы я, замявшись в узком коридоре, плечом не зацепил Барда, намекая феечке, что она кое-что забыла.

— Ах, да, точно… вы двое. — Обернувшись, грозно произнесла Ветерок. Исходящая от феи аура, потоками маны заполняла узкий длинный коридор. Глаза её горели, волосы и платье развевались от вырывающейся из неё магической силы. Ноги Регины подкосились от страха, стоявший рядом Бард подхватил её под руку, не дав девушке упасть на пол. — Благодаря вашей преданности, верности короне и закону, этот преступник попал в руки правосудия, хорошая работа. Кажется, вы везли помидоры, купленные у второсортных торговцев, наверняка из-за задержек товар ваш пострадал. Поэтому, Сципиус, распорядись, чтобы этим порядочным гражданам выдали овощи из моих личных запасов, думаю, один к трём… — «Я наступаю фее на ногу, вот же скупердяйка, мы не об этом договаривались!» — Ой, оговорилась… испорченные товары поменять в соотношении один к одному, а после выдать сертификат качества Божественной Оранжереи.

Инквизиторы в шоке, это безумные деньги, невиданная щедрость даже для кого-то вроде Ветерка. Покосившись в сторону своих бывших спутников, почтительно кивнул, улыбнулся им на прощание, хотя, наверняка, они не могли видеть моей улыбки под скрывающей лицо вуалью. Я обещал себе, что отплачу им за своё спасение. Обещал, что мой подарок стократно покроет все их расходы на меня. И вот, кажется, момент настал, пора прощаться; в ближайшее время мы вряд ли сможем увидеться снова.

Регина и Бард растеряны, в их глазах смятение, страх и стыд. Рогатый больше других своим лицом выражает недовольство, возможно, он презирает меня, возможно, корит себя за случившееся. Всё произошло слишком внезапно. Тот, кто не так давно помогал Барду, прикрывал в бою и защищал его товар, теперь в цепях, а он, рогатый, с солидной наградой и почётом, провожает меня взглядом. Эх, его эмоции мне неизвестны, впрочем, сейчас уже и не до них. Личная стража в числе трёх Старших братьев инквизиции сопровождает нас на улицу, сажает в словно покрытую золотом карету, а затем, под конвоем десятка «белохалатников», везёт в сторону Божественной оранжереи.

Движемся мы мягко, никто нам не препятствует, никаких пробок, тряски, да даже покачиваний. Мягкие сиденья создают комфорт и немного уюта. Лишь только цепи и ошейник создают лёгкий дискомфорт.

— Может, мне их снять? — не отлипая от меня, улыбаясь во все свои белоснежные тридцать два зуба, предлагает Ветерок.

— Не нужно, — раз за разом отвечаю одно и то же я.

Через маленькую щёлочку между задёрнутыми плотными шторами я внимательно наблюдал за улицами, многочисленными лавками, жилыми домами и народом, чья численность по мере приближения к центру неуклонно росла. Уличные цирюльники на свежем воздухе стригли и брили своих клиентов. Там же, у входа в свои магазинчики, ремонтируя обувь, работали сапожники. Карета свернула против какого-то трактира, мы выехали на другую улицу, где резко сменился тип ремесла. Плотники, бондари, рядом кузнечные мастерские, затем ещё один поворот, и вот мы уже возле целительских и торговых рядов, за которыми река, каменный мост, высокая стена и огромный стеклянный купол за ней.

— Въезжаем на Центральную улицу, — постучав по стеклу кареты, оповестил мою «пленительницу» один из инквизиторов. Карета остановилась, приведя себя в порядок, Ветерок резко сделала недовольное лицо, одернула шторку, а затем, закрыв её, вновь упала на моё плечо. Досмотр «её» кареты проводить никто не осмелился, и мы вновь двинулись куда-то к центру старого города. Для достижения максимальной конспирации о том, кого сейчас перевозили, знали лишь старшие братья инквизиторы, в числе четырёх, двое младших послушников и регистратор. По прибытии в Оранжерею для сопровождающих нас будет разыграна сценка с превращением преступника в удобрение для Цветов. Меня казнят, об этом разнесут слух, сообщат всем, кто так или иначе знал хоть что-то обо мне. Завтра Кобо в моём лице перестанет существовать, мир избавится от очередного негодяя, а о том, что я существую, будут знать разве что Заря и Ветерок. Внезапно важная персона в моём лице, как появилась в этом мире, так и исчезнет, позволив мне расти и совершенствоваться под покровительством одних из самых влиятельных личностей этого мира. Сейчас я слаб, духовно и физически. И эту проблему мне предстояло решить раз и навсегда. В планах моих сменить обличье, стать сильнее, действуя под покровительством Зари и Ветерка, попытаться создать новые, более совершенные и мощные артефакты, а с ними усилить тех, кто мог бы выступить на моей стороне. Аорра, Императрица, по-прежнему сильнейшая из живых, мне бы пригодились её учительские таланты, но за ней постоянно следят сотни, если не тысячи глаз. Также, из рассказов Ветерка, Дроу только