На какие-то доли мгновения сознание к нему возвращалось, он чувствовал, что его куда-то волокут, швыряют и волокут снова. Затем Роберт отключился окончательно.

2

Темная вода поглотила его, но не приняла, выбросила наружу. Темная вода озера, существовавшего в другой реальности. Сознание поплыло. Обрывки мыслей, воспоминаний вспыхивали в мозгу, то, что уже случилось и то, чему только суждено произойти в будущем.

Разворачивающиеся кольца Башни, раскрывающиеся наподобие цветка, синий свет, колодец. Птичьи крики. Свечение под ладонями, становящееся все больше и ярче. Символ птицы, рисунок на темном камне. Горы, засыпанные снегом. Чужие горы, на Тарре не существует подобных. Кантара необычного вида, громоздкая и старомодная. Такие вышли из употребления многие столетия назад. Катастрофа, приведшая к затоплению огромной площади планеты. Снег. Башня. Кантара...

Знаменитая Башня Тарры. Кантара, совершенно иного типа, отличная от той, что используется в кораблях. Кантара, не зависящая от дина и работающая с операторами. Выход в Абсолют...  Он — совсем юный, готовился к полету на кантаре такого класса. Шон, на тот момент, начальник Башни, собирался посмотреть его восприятие.

Кристаллический колпак на голову, сосредоточиться и расслабить сознание, как учили.

Перед глазами возникла яркая синяя точка. Она вспыхнула, но вскоре потухла. Затем появилась снова.

— Видишь точку, — голос Шона раздался у него в мозгу. — Сосредоточься на ней и постарайся удержать.

Он сконцентрировался. Сначала точка оставалась неподвижной. Потом начала расширяться и как бы пульсировать. Вокруг синего появился колеблющийся золотой ободок. Потом в середине синего возник золотой огонек, он начал разрастаться и заполнять собой синий, потом синий снова сменился золотым. Цвета чередовали друг друга, свечение непрерывно пульсировало, затем стало нарастать, пока не заполнило собой все пространство.

— Впусти это в себя, — распорядился Шон.

Свет стал очень ярким, и, казалось, поглотил его. Внезапно он оказался за пределами Башни.

Шон удовлетворенно хмыкнул и начал повышать уровень. Они шли все дальше и дальше, постепенно открывая слой за слоем. После десятого уровня Шон попросил раскрыться. В высоких слоях невозможно существовать не раскрывшись. Это дало новый скачок в восприятии. Показалось, что в одно мгновение он познал истину. Мир стал четким, и предельно ясным. Он отпустил сознание и его, пятнадцатилетнего, неожиданно вынесло в Абсолют. Как будто издалека прозвучал взволнованный голос Шона.

— Роберт возвращайся...  Только не спеши, пожалуйста, потихоньку понижай уровень.

Он оглянулся и с удивлением увидел Шона далеко внизу, а ведь он был уверен, что все это время, Шон летел с ним рядом.

Внезапно он понял, к чему приближается. Пришло осознание, что в этом состоянии не существует ничего невозможного. И тогда он оттолкнулся и, что есть силы, рванул вверх, разорвав последние, связывающие его с Башней нити. И вышел в Абсолют.

Единое сознание Тарры, его сознание, прошлое и будущее слились в одном моменте. Он был везде и в тоже время нигде, он существовал в каждой частице вселенной, и вся вселенная существовала внутри него. Его разум, проникающий и впитывающий, вбирал в себя пространство, и, в тоже время, раскрывался, возвращая принятое в многократном усилении.

Он поглощал свет и сам был светом. Он собрал вселенную в одной точке, пропустил через себя и сам стал этой точкой. Он видел перед собой Тарру и в тоже время был Таррой, он видел каждого жителя, чувствовал их радость и боль, смеялся и плакал вместе с ними и он был ими всеми, и каждым в отдельности.

Бесконечный поток энергии проходил через него, он стал этим потоком и неожиданно для самого себя устремился вниз. Его не интересовало ни прошлое, ни будущее, ни вселенная, раскинувшаяся перед ним и ставшая им. Единое сознание Тарры. Он ощущал его в себе, еще немного и он войдет, станет неотъемлемой его частью, и тогда он сможет попытаться найти...

Он знал, разум, объединившись с сознанием Тарры, может не вернуться. Но сейчас, в Абсолюте невозможное становилось возможным. А что если попытаться? Всего лишь на мгновение...  Тогда он сможет увидеть отца...  И вошел, ощутил это своим сознанием...  и тогда он понял...

Выброс, падение, боль. Дыши, ну давай же...  дыши...

Пробуждение было внезапным. Мозг просто включился. Как будто кто-то нажал на кнопку...  Звук падающей воды...  такой знакомый звук...  влажные камни...  На какие-то доли секунды ему показалось, что он снова там...  сознание медленно потянулось навстречу...  и...  на него нахлынули ощущения. Не самые приятные ощущения...  Боль...  холод...  тошнота... боль...  А потом он все вспомнил...

Роберт пришел в себя лежа на полу, на спине. Мышцы затекли, все тело ныло. Он попробовал пошевелиться. Руки и ноги скованны цепями. Он потянул руки, попробовал цепи на прочность. Железные обручи впились в запястья, сдирая кожу и вызвав боль во всем теле. Роберт стиснул зубы, удерживая стон. Нет, не было у него сейчас сил, чтобы освободиться.

Насколько это возможно, он перекатился на бок, спиной к стене, осматриваясь. Помещение было тесным и темным. Но это не проблема, он всегда неплохо видел в темноте. Стены и пол — из грубого, нешлифованного камня, острые грани которого впивались в тело. Сыро. По стенам сочилась вода, образовывая небольшие лужи. В углу, под самым потолком находилось окошко, совсем маленькое, через которое в комнату попадало немного света. Но свет — искусственный, не дневной. Видимо помещение не имело выхода наружу. Тихо. Непосредственной опасности нет, во всяком случае, он ее не чувствовал.

Роберт закрыл глаза, отключившись от действительности, и позволил работать внутреннему анализу и диагностике. Организм сделал свое дело. В основном его раны затянулись. Только правый бок почему-то сильно болел. Внутри ткани уже восстановились, но снаружи все еще оставалась открытая рана. Как будто ее