остановок на автобусе. Затем зашли в магазин, чтобы взять кое-что к чаю, чтобы не с пустыми руками идти в гости. Пятиэтажка, детская площадка, зеленый дворик, третий этаж… нас ждали. Хозяйка приветствовала Тину и меня с распростертыми руками:

- Ну, наконец-то, добрались… показывай своего гвардейца! - гвардеец - это, видимо, я. - Ох, какой красавчик! Проходите.

- Знакомься, - сказала Тина, - это мои друзья Натаха и ее муж Кирилл.

- Очень приятно, - сказал я. - Никита.

- Знаем уж... уж столько о тебе говорено.

- Кирилл, - мне протянул свою ладонь огромный детина. Мы пожали друг другу руки.

Двухкомнатная квартира казалась ничтожно маленькой в сравнении с этим битюгом: два метра ростом, неспортивного телосложения с простым спокойным лицом и длинными руками. Наташа очень живая молодая женщина, на полметра ниже своего мужа. Она, жестикулируя, говорила без остановки:

- Ой, коньяк-то зачем, это пускай мужики пьют, а мы, подруга, с тобой давай винца выпьем. Ой, и шампанское… гуляем. Есть хотите? Я могу картошечки пожарить… не хотите. Ну, ладно. Кирилла-то как из армии по болезни уволили, пенсию ему дали… не пенсия, а слезы.

- Не переживай, все образуется, - подбадривала ее Тина, - сегодня гуляем… в парк пойдем?

- Пойдем, конечно. Никита, небось, в нижнем парке ночью не был.

- Ты бывал в нижнем парке? - спросила меня Тина.

- Где фонтаны… да, конечно, мне очень нравится. А что там и ночью открыто?

- Для нас открыто… - ответил Кирилл.

Коньяк и шампанское позвали к приключениям: в ближайшем магазине мы добрались вином, хлебом, сыром и сардельками, - сардельки жарили на углях, они шкварчали и капали жиром в костер, который потрескивал. У Ольгиного пруда было спокойно и хорошо, Кирилл подбрасывал сухие ветки в огонь и рассказывал о своей несостоявшейся военной карьере:

- Я с детства хотел быть военным, у меня отец военный; в армии все просто и понятно, служи и все у тебя будет: квартира, жена, дети, пенсия. В Казахстане на учениях какое-то оружие испытывали, вроде нормально себя чувствовал; очередную медкомиссию не прошел, - на пенсию списали. Думаю работу искать.

- Правильно, - отвечал я, - что дома сидеть. Куда собираешься?

- Не знаю пока, может водителем или преподавателем в школу… а ты в армии служил?

- Да.

- Кем?

- Переводчиком в Германии.

- Ты языки знаешь?

- Да, в разговорных пределах могу поговорить на немецком.

- После университета?

- Нет.

- Какое у тебя звание?

- Рядовой.

- Не понял… а как тогда?

- Пьяный майор в военкомате написал в моей анкете, в графе: знание языков - немецкий язык. Меня призвали переводчиком в Германию в город Риза. Служил два года при танковом батальоне.

- Да, это у нас может быть... повезло.

- Да, повезло.

Посиделки затянулись, мне было хорошо на душе - я довольно долго не общался с нормальными простыми людьми на житейские темы, - это оказалось приятно. Мы не говорили о дефицитных товарах, где, куда и почем их продавать. Тема абортов и других женских тем тоже не затрагивалась. Беседа строилась о насущном и недалеком будущем - о следующих выходным.

Вечерело, солнце село, вино закончилось, а без него беседа - не беседа. Я порядком захмелел и предложил искупаться, но меня никто не поддержал. Дружно решили пополнить винные запасы и идти купаться в нижний парк. Тина любила Советское Шампанское - другого не было, мне нравилось Киндзмараули, а семья военных пила всё.

Половина питейных запасов оставили дома - Кирилл отнес, с другой половиной двинулись к морю... к фонтанам Петродворца. Пролезли через дыру в ограде и пошли сначала к Самсону - огромный золотой мужик, стоял на скале и разрывал пасть шведскому льву - символ победы в Полтавской битве.

Фонтаны не работали - это было весьма необычно. На территории парка только мы, Самсон и другие скульптуры. Погода великолепная - тепло и сухо. Мы взяли стулья у Воронихинской колоннады и разместились ближе к Самсону, - разумеется первый тост был за него. Наталья родилась в Петродворце и она - пьяная и счастливая - делилась этим счастьем с нами:

- Вот здесь, - она показывала на воду вокруг Самсона, - это была гавань. В море останавливались корабли и гости пересаживались на шлюпки и шли на них по этому