И невзирая на все я бы рассказала… Но еще один удар не переживу. Я знаю отца, страдают все, кто переходит ему дорогу.

— Больно, — утверждает, и у самого в глазах какая-то непонятная боль.

Что с ним происходит?

— Справлюсь, — кашляю, прочищаю горло.

— Виктория, ты можешь быть со мной откровенна.

— Спасибо, Карим, за ваше участие. Но мне только нужна отсрочка. Я очень хочу поехать, — говорю и вижу, как в темно-карие глаза чернеют.

— Опять это… вы… сколько можно, — стискивает челюсти так, что желваки ходуном.

Пожимаю плечами. От начальника исходят волны дикой, животной энергии, чего ранее я не чувствовала. Теряюсь.

— Вы мой шеф.

— Иди, Виктория. Если будешь готова к разговору, приходи, — отворачивается к окну.

Снова превращается в непроницаемую скалу.

— А как насчет отсрочки?

— Я не могу поставить на паузу бизнес из-за твоих проблем, — холодный ответ.

— Извините, что вас подвела…

Он ничего не отвечает. Тихо закрываю за собой дверь.

На душе еще паршивей, чем было. Иду к себе в кабинет и пробую заняться делами. Работа обычно помогает, а тут мысли не дают сосредоточиться. Я судорожно ищу выход… и пока только один вариант в голове. То, чего бы совсем не хотелось…

Во второй половине дня мой телефон подает признаки жизни.

— Костяяя! — ору в трубку как ненормальная. — Ты в больнице?

— Ох, как визжишь, сестренка, — голос уставший.

— Отпустили!

— Типа того, — вздыхает.

— В какой ты больнице? Я приеду.

— Сейчас не надо. Позже.

— Почему?

— Не надо тебе меня таким видеть.

— Костя! Надо!

— Что ты ему пообещала за меня? — слышу ярость в изможденном голосе.

— При встрече расскажу. Главное — ты цел! Я так переживала!

— Паулину не переводят. С меня снимут обвинения. Вик, ты ему душу продала? Иначе как объяснить его щедрость?

— Кось, ты выздоравливай. Скажи мне в какой ты больнице! Хочу тебя видеть!

— Не отстанешь ведь?

— Неа!

Когда Костя все же говорит, где находится, один камень падает с шеи. Становится значительно легче. Брат в частной, хорошей больнице. О его здоровье заботятся.

Отец выполнил условия. Все случилось даже быстрее, чем ожидала, чем еще раз продемонстрировал свои возможности.

Мне нужны его слабые места! То, на что можно надавить и заставить отстать от нас. И что-то мне подсказывает, они находятся в его прошлом.

Прежде чем ехать к брату, совершаю еще один звонок. Мерзко, противно, но сейчас я должна хвататься за любую возможность. Даже если она призрачная и очень сомнительная.

Убеждаю себя, что от разговора хуже не будет, и решительно нажимаю на кнопку звонка.

Глава 21

— Какой приятный сюрприз, — морщусь от рокота в трубке. — Чем обязан твоему звонку, девонька?

— Вы говорили, что можете помочь найти…

— Ой, ты и не представляешь, что я могу, — перебивает меня. От его мягкого смешка кожа покрывается противными мурашками.

— Давайте, без этих игр. Мне нужна информация. Я хочу услышать ваши условия, на которых вы мне ее предоставите, — говорю резко.

— Без игр не интересно, девонька. Сколько той жизни.

— Значит, я зря вам позвонила. Всего доброго, Ярослав Михайлович, — собираюсь отключиться.

— Стой, — говорит слишком поспешно.

— Слушаю.

— Приезжай сегодня в пяти ко мне в офис. Поговорим.

— Хорошо.

Нажимаю на отбой. Ничего хорошего нет, если я обращаюсь к этому человеку.

С отцом Дениса нас связывает только тот разговор, в котором он указал мне на мое место. Он знал, о том, что меня заставляют сделать и выбрал позицию моего отца. После этого он вел себя со мной наигранно дружелюбно, улыбался, шутил, но в его обществе меня всегда охватывает какое-то липкое ощущение, страх переплетенный с жуткой неприязнью.

На этого человека у меня перед глазами мигает красная лампочка: «Держаться как можно дальше!».

Денис об отце говорил мало и с неохотой. Близкими их отношения с отцом назвать нельзя даже с большой натяжкой. Мать же Дениса всю жизнь страшно боялась своего мужа, и при этом любила.

Она мне всегда говорила:

— Ох, деточка, злая штука любовь. Сердце оно иногда такое глупое, не может биться без человека, который его же и губит.

В то, что счастья в семье нет, было понятно, достаточно просто заглянуть матери Дениса в глаза. Женщина она добрая, гораздо лучше моей мачехи, но слишком запуганная.

Она всегда была за нас. Но в решающий момент не хватило смелости поддержать. Скорее, она сама нуждается в извечной поддержке.

Но та его фраза про мою мать бросила зерна сомнений, сейчас они проросли, и я готова к разговору. Мне нужна любая информация, которая поможет сдержать монстра.

Иначе отец никогда не остановится и жизни нам не даст.

Отпрашиваюсь у Карима. Сегодня из меня все равно работник никакой.

Еду к брату в больницу. Мне надо своими глазами увидеть, что с Костей все более менее нормально.

С врачом поговорить не получается, он занят. Но в палату меня пропускают без проблем.

Едва переступаю порог, сразу натыкаюсь взглядом на мать, которая стоит у постели брата.

— Викуся, беда-то какая! — всхлипывает.

— Привет, Кось, — игнорирую ее.

Брат лежит под капельницей. Лицо все в кровоподтеках, страшно подумать, есть ли живое место на его теле.

— Викуль, рад видеть! — слабо улыбается разбитыми губами.

— Мне как Андрей сказал, так я сразу сюда, — продолжает мать.

Поправляет одеяло, всхлипывает.

— А он сказал, что это по его указке было сделано? — не выдерживаю этого фарса.

— У тебя, что рассудок помутился? — прикладывает руки к груди. — Имей совесть, такое на отца наговаривать! Он места себе не находит, лучших врачей подключил!

— Мам,