всяких аргументов. В доме опять воцарилась тягостная атмосфера. Но большее опустошение наносило Сергею отсутствие возможности писать. Свободная от интеллектуальной загрузки голова пухла от задуманных продолжений. Иван отобрал ноутбук, лишив возможности оперативно набрасывать эпизоды в рабочее время или задерживаясь после работы. Дома он не мог сколько-нибудь продуктивно писать, лишенный возможности уединяться. Он заметил, что постепенно отвыкает от Глеба Параллельного, вновь превращаясь в погрязшего в проблемах реализма Сергея Хлебова.    Наверное, Глебу не пришлось бы удивляться, если бы Виола в эти месяцы предложила Сергею оформить развод. Будь на дворе поздняя осень или зима, она бы так и сделала, не в силах присовокупить эту новость к разлагающей сезонной хандре. Не исключено, что этого не произошло лишь потому, что Сергей ни разу за лето не дал ей повода для скандала, если не считать периодических выяснений отношений по поводу того, куда лучше потратить деньги. Алкоголь ушел из его жизни. Пара родственных дней рождения, мелькнувших в жаркой суетной беготне, были отмечены им исключительно соками и чаем. Но ему показалось, что жена под "понимающими" взглядами родственников чувствовала себя гораздо хуже, чем, если бы он выпил несколько рюмок как все нормальные люди.    Сдерживать наплывы разъедающего безразличия становилось все труднее. Сергей чувствовал, как приближается что-то очень-очень нехорошее. Ему отчетливо знакомо это гнетущее предчувствие беды. Безысходно раздавливающая тяжесть впервые посетила, когда до смерти матери оставались считанные дни. Ее трудно с чем-то перепутать. Своих родителей он схоронил. Но стариков в семье хватает. Неужели кто-то на очереди?    Внезапно судьба наградила ценным подарком, что помогло выкинуть из головы тревожные ожидания. В офисе не успевали вовремя оформлять накладные. К великой радости Сергея и молчаливому удовлетворению Глеба, в конце июля на складе установили компьютер и принтер. Глеб немедленно использовал долгожданную возможность. Он обязал Сергея Хлебова приезжать на работу на час раньше, а покидать склад как можно позже. "Своя Чужая Миссия" резко продвинулась вперед по сюжетной линии. Чтобы не растерять основы замысла, Глеб начал исторгать разрозненными кусками вторую часть, стараясь не увязать в деталях. Самое главное - выгрузить картинки из головы, пока воображение не замылило ощущения проживаемых эпизодов. Выправить содержание можно позже, когда появится больше свободного времени.    В перерывах между боями он редактировал старое, незаметно распечатывая обновленные файлы набело. Сергея раздражали пыльные папки, мозолящие в гараже глаза. Он поставил себе цель - до конца лета обновить все распечатки. Как человек старой закалки, он не верил ни дискам, ни флешкам, ни памяти компьютеров. Только бумага сохраняет информацию для потомков. Все остальные буквоносители подкладывают свиней в самый неподходящий момент. Кроме того, он почти закончил первую часть "Миссии". Ее-то, свою-чужую, надлежало в любом случае заархивировать. Береженого бог бережет. Он пока старался не думать о том, что неизбежно покусывает любого, кто близок к завершению какого-либо творения, будь то книга или банальный пирог с яблоками. Серж плохо представлял, как поступит с первой книгой "Миссии", когда ее можно будет считать законченной.    Ежедневно растворяясь в невидимой толще самиздата, Сергей, тем не менее, предельно остро чувствовал, насколько, в отличие от него, тяжело Виоле. Она, несомненно, тоже что-то чувствовала, плохо понимая, почему муж выглядит настолько загадочным и умиротворенным. В прошлом подобное выражение лица частенько сопровождало воплощение в реальность его тайных планов, результатом которых мог оказаться пригнанный к дому новый автомобиль, или внезапный заграничный тур. Ничего подобного в теперешней жизни быть не может. Виолетта неожиданно для себя оказалась в роли мудрой женщины, смирившейся с окончательным превращением мужа в пожилого наивного придурка, переставшего хватать с неба звезды.    Ничто не смогло бы убедить ее в обратном.    Она была твердо уверена, что Сергей поступательно деградирует как личность, безвозвратно сползая в котлован старческого идиотизма. Его все устраивает! Копеечные заработки, примитивная работа, низкий уровень жизни. Ему наплевать, что о нем думают близкие. Он забыл о единственной дочери, упорно делая вид, что жизнь проходит именно так, как ей надлежит идти в его возрасте. Скорее всего, годы алкоголизма не прошли даром. Про такого хочется сказать - что с него взять, с убогого? Ей все меньше хотелось тратить на него остатки душевных сил. Периодически ее захлестывали приступы обиды. Она не могла не понимать, что борьба за семейное благополучие не принесла ожидаемых результатов. Бросить мужа-неудачника ей не хватит духу. Такой поступок должен быть оправдан.    Когда-то она любила этого человека, стремящегося быть на шаг впереди других, но теперь она испытывает к нему в лучшем случае досадливую жалость. Иногда накатывала злость вперемежку со слезами отчаяния. Что толку, если они расстанутся? Кому она нужна, немолодая женщина, теряющая былую красоту?    Эх, Виолетта, дурочка самонадеянная... Уходить надо было раньше, когда мужики через одного выкручивали шеи, оборачиваясь вслед ее соблазнительной фигурке с богатой копной каштановых кудрей. Никто бы не осудил!    Хлебов, Хлебов...    За что тебе такую женщину бог послал?..       Петру хочется курить.    Он знает - стоит лишь начать, и хватит нескольких дней, чтобы с легкостью втянуться в режим потребления отравы. С той памятной ночи, когда он, спровоцированный звонком Виолетты, выкурил полпачки, ему удавалось блокировать желание. Но сегодня, растревоженный мыслями о последнем лете совместной жизни с женщиной, которую любил больше жизни, Петр с трудом подавляет непреодолимую тягу к табаку. Это беспокоит. Ведь на очереди, как правило, караулит желание выпить. Впервые за три с лишним года воспоминания вышибли его из своей тарелки.    Почему?    Он знает, почему. Та базовая концепция бытия, на которой ему удалось продержаться эти годы в одиночестве, незаметно дала трещину. Наверное, - теперь можно признаться, - тот затяжной кризис в отношениях был предопределен. Во многом их брак можно считать почти идеальным. Вместе учились в институте, женились по любви. Редко ссорились, быстро приходя к согласию. Имели желанного ребенка. Мечтали о втором. Ходили на любимую работу, находя разумный баланс между построением карьеры и личной жизнью. Теперь это в далеком прошлом.    Общество мутировало в нестабильное состояние. Семьи, вдруг вкусившие достатка, неохотно понимают, где следует остановиться в материальных притязаниях. Меньше всего хочется вспоминать, как скромно жили раньше. Со всех сторон одолевают соблазны. Примеры убежавших выше по лестнице потребления не дают покоя, стимулируя зарабатывать больше, тратить чаще. Иметь, владеть, обладать!    Можно ли было избежать потрясений,