люди. Если хочешь, подъезжай.

Гурьев приехал через полчаса. К тому времени пришла в себя Валентина. Виктор Сергеевич приготовил ей питье из яичных белков и молока. Возился с ней как с маленькой, приговаривал разные ласковые слова, словно она действительно была ребенком. Ее всю колотило, и чувствовалось, что она находится на пределе своих физических сил.

После очередного приступа рвоты, которую вызвал доктор, женщина вдруг почувствовала себя намного лучше. И теперь сидела в кухне за столом, то и дело промокая мокрый лоб полотенцем, и отвечала на Лизины вопросы. Здесь же находился и Дмитрий Гурьев. Уставший, с озадаченным лицом. Лиза вдруг поняла, что с ним происходит. Ведь если исчезновение Глаши как-то связано с теми делами, которыми они занимались в последнее время, то рано или поздно исчезнуть может и сама Лиза…

— Валентина, меня зовут Елизавета Сергеевна Травина. Я случайно оказалась в вашей квартире, если вы помните.

— Да, я все-все помню и очень благодарна вам за то, что вы присмотрели за квартирой, пока я была без сознания. — Было видно, что она взяла себя в руки и теперь может более или менее спокойно рассказать о том, что тут случилось. — Насколько я понимаю, вы не простой адвокат. Вы, помимо того, что защищаете своих клиентов, помогаете им в расследовании? Я правильно поняла?

— Да, правильно. Но я расследую лишь тогда, когда меня об этом просят.

— Да-да, конечно. Послушайте, Елизавета Сергеевна, вы видите, что произошло, какая трагедия обрушилась на нашу семью… И мне очень, вы слышите, очень нужна ваша помощь! Я в этом городе никого не знаю, я жила в Сургуте, а год тому назад приехала сюда. Как могла, поддерживала свою племянницу. И теперь я осталась совсем одна. Сонечку убили! И я бы хотела найти убийцу.

— Вас, кстати, тоже собирались убить, — заметила Лиза. — И вы только чудом остались живы.

— Знаете, все это как в страшном сне… Хотя и снов-то я таких сроду не видела… Кому понадобилось нас травить?! И чем?

Лиза предпочла пока что не отвечать ей. Неопределенно пожала плечами.

— Быть может, это случайное отравление, — высказала она предположение, в которое сама не верила, но хотела услышать комментарии Валентины по этому поводу.

— Может… Поверьте мне, у нас не было врагов! И нас незачем было убивать! Несчастный случай? Но ведь кто-то же налил… или подсыпал яд! А куда? В еду? В питье? В вино, что ли?

— Валентина, давайте сделаем так. Если вы желаете, чтобы я работала на вас, давайте заключим соглашение, и тогда мы с вами подробно обо всем поговорим. Извините, что я так, по-деловому, говорю, я понимаю, что у вас большое горе, но жизнь есть жизнь. И работа есть работа. Если вы в моих услугах не нуждаетесь, тогда все то, что вы могли бы сейчас сказать мне, вы расскажете вашему следователю. Официальное расследование еще никто не отменял. И вас бы допросили, будь вы в нормальном состоянии.

— Да, я все понимаю. Елизавета Сергеевна, я не могу вам сейчас сказать, несчастный это случай или нет, вы же понимаете, что я просто не могу этого знать. Но если есть хотя бы малейшее подозрение, что нас хотели убить, то единственное, чего бы я хотела, — найти того, кто это сделал. А вы сами как думаете, нас действительно хотели отравить?

— А вы полагаете, что сулему плеснули в бутылку на ликероводочном заводе случайно?! — не выдержала Лиза. Она едва сдерживалась, так у нее расшалились нервы.

Неужели все беременные женщины — такие нервозные и нетерпеливые и их все раздражает? Если так пойдет дальше, то она растеряет всех клиентов. Она ведет себя так, словно эта несчастная женщина виновна в том, что Лизу тошнит, что ей плохо и физически, и морально, что она тоскует и переживает о пропавшей подруге и что ей вдруг смертельно захотелось домой. Прижаться к мужу покрепче и поплакать.

— Я приняла решение. Пожалуйста, займитесь этим делом. Детали я готова обсудить прямо сейчас. Деньги у меня будут завтра, едва откроются банки, — сказала Валентина.

— Хорошо. Тогда давайте предварительно побеседуем. Расскажите мне, пожалуйста, о себе. О вашей племяннице. О том, не происходило ли в последнее время что-то такое, на что вы обратили бы внимание?

— Я поняла. Да. С чего же начать… Понимаете, Сонечка была сиротой. Круглой. Она была ребенком и вместе с родителями и сестрой отправилась в санаторий на Волге. Так случилось, что ее родители и сестра утонули. И ее воспитывала бабушка, моя мама. Я в это время жила далеко от них, в Сургуте. С мамой у меня отношения не сложились потому, что я подростком сбежала из дома с одним проходимцем. И мама обратно меня не приняла. Не смогла простить меня до самой смерти. Наша семья была приличной, и такие выходки считались позором. У меня же личная жизнь не сложилась, здоровье вообще разладилось, у меня больные суставы…

— А ваше лицо… Что с ним?

— Поскольку у меня артрит, мне приходится часто бывать в больницах и тоже санаториях. Словом, в одном из санаториев под Сургутом случился пожар, я хотела спасти одного пациента. Да что уж там! Одного мужчину, который мне очень нравился. Но его я не спасла, а саму себя изуродовала… Хотела сделать себе операцию по восстановлению кожи, но не успела. А сейчас мне и вовсе не до того.

— Когда вы уехали из Сургута?

— Приблизительно год тому назад.

— Насовсем?

— Да. Что-то так страшно стало мне жить одной! Да и Сонечке было одиноко здесь после смерти бабушки. Конечно, я не рассчитывала, что она меня хорошо примет. Кто я ей? Сестра ее погибшей матери, женщина, которую она смутно помнила. Но я и не собиралась ей навязываться. У меня был такой план. Вот, думаю, приеду к Сонечке, а если она меня не примет, куплю жилье и обоснуюсь здесь. Поближе к ней. А потом все равно приду к ней, скажу, что она всегда может на меня рассчитывать.

— Понятно. Что случилось потом?

— Да ничего. Соня очень хорошо меня встретила, сказала, что у нее сейчас такая полоса в жизни, когда ей просто необходимо, чтобы в доме был кто-то родной. Что она устала от одиночества.

— У нее был мужчина? Любовник? Жених? Друг?

— Да не было у нее никого! Одно время она встречалась с парнем, но он предпочел ей дочку своего хозяина. Словом, выбрал богатую невесту.

— Но и Соню тоже трудно назвать бедной. Я сужу исключительно по обстановке квартиры. Здесь много дорогих вещей,