— спросил крупный мужчина, когда они вошли. Он был выше Люпина, почти такой же высокий, как Северус, и казался поперёк себя шире. — Если от мальчишки какие-то проблемы, так это ваша забота. Тот человек, которого вы послали, сказал, что мы должны забрать его только до конца нынешнего лета.

Северус предположил, что это и есть «дядя Вернон».

— Мы просто хотели обсудить некоторые проблемы, которые возникли у Гарри, — продолжал Люпин тем же непринуждённым тоном. — Может быть, нам лучше поговорить в гостиной, а не здесь, где нас слышит половина улицы.

Петуния охнула, метнулась мимо магов и со щелчком захлопнула дверь.

— Ладно, проходите сюда, — она провела их в гостиную, но и сама не села, и «гостей» не пригласила.

— Что ж, надеюсь, у вас нет никаких претензий, — сказал Вернон. — Я приструнил мальчишку, как и просил… как там его звали? — Вернон посмотрел на Петунию.

— Фадж, — вставила Петуния, скрестив руки на груди и сердито уставившись на волшебников.

— Фадж. Он просил, — резко сказал Вернон. — Мы больше не собирались терпеть выходки сорванца, а если вы не можете контролировать его, то это уже не мои проблемы.

— Значит, вы считаете, что своими методами держали его под контролем? — спросил Люпин. Его манеры по-прежнему оставались приятными и непринуждёнными.

Северус был только счастлив позволить Люпину вести разговор, а сам оглядел одержимо чистую комнату. На стенах и на каминной полке теснилось множество фотографий, но ни на одной не было Поттера.

— Да уж не благодаря всем вам, — зарычал Вернон. — Вы слышали, что он сделал с моей сестрой?

Северус кивнул.

— Вообще-то да, — согласился Люпин. — Я так понимаю, это была стихийная магия?

— Фадж считал, что это произошло случайно, но я в этом не уверен, — Вернон вздёрнул подбородок.

— Да, в подростковом возрасте это может быть довольно хлопотно, — в голосе Люпина звучало искреннее сочувствие. Северус подумал, что из этого человека вышел бы отличный актёр — он наклонился вперёд, скрестив руки на груди, с выражением лица одновременно серьёзным и понимающим.

— Маленький урод проделывал и другие подобные штуки, — важно кивнув, подтвердил толстяк.

— В самом деле? — теперь голос Люпина звучал так, как будто он поощрял собеседника излить ему душу. — Вам, наверное, пришлось нелегко.

— Это всё Фадж. Он сказал нам, что у мальчишки, должно быть, слишком много энергии, — Вернон, похоже, сел на любимого конька, найдя благодарные уши.

— Понятно. Вы хотели убедиться, чтобы Гарри был дисциплинирован должным образом? — спросил Люпин, улыбаясь Дурслям. Северус знал, что в этот момент Люпин вспомнил отметины на теле ребёнка и всё остальное, что обнаружили диагностические чары.

— Я убедился, что неблагодарный щенок понял своё место, — Вернон, казалось, принял улыбку Люпина за ободрение, но сам Северус не мог не содрогнуться, так как узнал оскал волка.

— О? — Люпин разомкнул руки, сунул их в карманы, в одном из которых лежала волшебная палочка. Его поза казалась обманчиво небрежной. — Может быть, вы объясните нам, что вы имеете в виду? Похоже, случайная магия мальчика действительно была под контролем до конца лета. Меня, безусловно, интересуют ваши методы.

Петуния негромко кашлянула, она, видимо, уловила в голосе Люпина скрытую угрозу. В отличие от Вернона.

— Ну, я вам покажу, — решительно сказал Вернон и поманил их за собой.

— Я останусь здесь и пообщаюсь с Туни, — сказал Северус, бросив на неё мрачный взгляд.

Он слышал, как Люпин задавал Вернону вопросы, а тот отвечал, но Северус не разобрал слов. Открылась и закрылась дверь, наверху послышались шаги, щёлкнул отпираемый замок.

На несколько минут воцарилось молчание. Петуния медленно переместилась к двери, по-видимому, пытаясь уловить, о чём говорили Вернон и Люпин. Северус подошёл к каминной полке, рассматривая аляповатые безделушки, явно обожаемые Петунией.

— А теперь послушай меня, Сев, — сказала Петуния, злобно выплюнув имя, которым Лили называла его, кажется, только вчера. Понизив голос, Петуния подошла ближе к волшебнику. — Этого маленького урода бросили на нашем пороге без всяких объяснений. Я никогда не знала, что он может сделать: собирается ли взорвать дом или…

— И всё же ты оставила его, — холодно перебил Северус. Он отвернулся от фотографий на каминной полке и снова посмотрел на Петунию. — Я знаю, ты могла связаться с Дамблдором или сдать мальчика магловским властям. А ещё лучше, ты могла бы позаботиться о нём как следует, — он пристально смотрел ей в глаза. — Ты мне никогда не нравилась, но я знаю, что Лили была о тебе высокого мнения. Как же так вышло, что ты не смогла найти в своём сердце тепла для мальчика, хотя бы ради неё?

— Ради Лили! — воскликнула Петуния, её лицо сильно покраснело, а рот искривился в отвратительной усмешке. — О, действительно, давайте всё сделаем для моей идеальной сестры! Это всегда было. Всегда! Она вообще никогда не думала обо мне. Когда наши родители умерли, она даже не потрудилась прийти на похороны. А потом я узнаю, что у вас там случилось… Как ты смеешь? Как ты смеешь читать мне нотации? Я знаю, кто ты! — злобно выплюнула она.

— И кто же? — холодно спросил Северус.

— Ты такой же урод, как и она, как и этот мальчишка, — Петуния, казалось, не понимала, насколько глупо было провоцировать взрослого мага.

Побледневший Северус угрожающе шагнул к ней и поднял ладонь, словно собираясь ударить её наотмашь. Она пискнула и вскинула руки, прикрывая лицо. Так они и замерли секунд на десять: она, съёжившись почти у его ног, и он, с занесённой для удара рукой.

— Осторожнее, Петуния, — процедил он. — Полагаю, волшебный мир не обрадуется, если я расскажу им о травмах, полученных мальчиком от ваших рук.

Он медленно опустил ладонь, удивляясь самому себе. Прошло много лет с тех пор, как он поднимал руку на другого человека, но никогда — на женщину.

— Не говори глупостей, — сказала она, оправдываясь. — Этого не было бы, будь он нормальным ребёнком.

— Придержи язык, женщина, — Северус с трудом сдерживался, пытаясь переварить всё услышанное и убедить себя, что сегодня неподходящий день для мести.

За дверью послышались шаги.

— Ну что ж, вам, должно быть, приятно услышать, что мы пришли избавить вас от