Степан… Дмитриевич, и ты Павел Владимирович, — повернулся от особиста к замполиту майору Липкину, — давайте говорить прямо. Мы на войне… кто бы как все происходящее не называл, и на войне нужны в том числе и такие офицеры, безбашенные, дерзкие, смелые и способные принимать самостоятельные решения на месте исходя из сложившейся ситуации не спрашивающего разрешения на каждое телодвижение. Да, он несколько хватанул через край… а потом еще решил сделанное замолчать, но это свойственно молодости. Ветер в голове, спонтанные необдуманные поступки, а потом неуклюжие, можно даже сказать детские попытки их скрыть… Потерять его мы просто не имеем право. Ну начнете вы свои дела, каждый по своей линии, батальон недосчитается перспективного офицера, и видя, что случилось с Киборгиным, остальные так же формализуются и станут действовать строго по Уставу. Не мне вам объяснять, что Устав это штука такая… как палка о двух концах, хорошая вещь чтобы понукать подчиненными в мирное время, но в военное и по нам прилететь в итоге может в ответ. У нас полно таких, что будут действовать лишь исходя из буквы приказа, только чтобы его не наказали если что-то пойдет не так… Киборгин же… мы можем отдать ему любой приказ в общих чертах, и он все сделает не боясь импровизировать и мы должны сделать так, чтобы у него и впредь не появилось этого страха.

— Но наказать его все равно нужно, — снова встрял замполит, понимая, что «рыба сорвалась с крючка», — иначе согласитесь Роман Олегович, безответность с нашей стороны даст основание думать остальным командирам, что можно творить, что вздумается и им за это ничего не будет. Представляете, что тогда начнется?

— Представляю. Махновщина. Но наказать надо не сильно строго, чтобы не случилось обратного. Так что просто выговор с занесением и я самым серьезным образом поговорю с ним.

— Этого мало.

— А что ты предлагаешь?

— Снизить звание до младшего лейтенанта.

— Нет… это возвращает нас к ситуации, когда остальные не станут проявлять инициативы, опасаясь такого же разжалования. Остановимся на моем варианте с задержкой присвоения очередного звания. О чем и доведем до всех так чтобы все четко осознали, что инициатива приветствуется, но в разумных пределах без перегиба.

Ни замполит, ни тем более особист не выглядели довольными, но и в бутылку все же не полезли, но не только и не столько потому, что приняли доводы комбата, а потому, как если начать развивать тему, то и по ним прилетит отдачей, по их линии ответственности. Дескать это и ваша вина, недосмотрели — плохо поставлена воспитательная работа, не пресекли — куда смотрел особый отдел, так что для карьеры лучше сделать вид, что ничего не случилось.

Собственно, именно на такой исход дела, зная психологию подобного рода карьеристов и рассчитывал Анатолий, когда решил сходить в «рейд за головами». Это, конечно, било по его карьере в ближайшей перспективе, ибо незабудутнепростят, но это Киборгину по большому счету уже было неважно, у него появилась совсем другая жизненная цель и армия выступала лишь как трамплин. А набрать необходимый вес для старта с этого трамплина, он мог, находясь в лейтенантском звании и должности комвзвода.

Хотя, конечно, лучше бы добраться до капитанского звания и должности командира роты, что сильно расширило бы его возможности, и это выглядело вполне реально. Ведь и особист и замполит по истечении пребывания своего срока в Афганистане уедут в Союз, а у новых к нему не будет неприязни, если только сменщики их не накрутят. Так что да, «старлея» ему эта сладкая парочка конечно зарубит, но это лишь временная мера, потом все равно дадут ибо если не дать, то это в свою очередь привлечет внимание с совсем другой стороны (особенно если это спровоцировать). Всякие комиссии и проверяющие начнут задавать вопросы из серии, а чего это лейтенантика забижают? Что тоже никому никуда не уперлось, ибо отвечать по чужим обидам никому из новичков тоже нет никакого интереса.

В общем зная как работает вся эта система, ею вполне легко пользоваться в своих интересах.

Глава 7

* * *

— Взвод! Подъем!!! — в два часа ночи спустившись в землянку своего подразделения, проорал Анатолий Киборгин. — Стройся!

Бойцы ошалело повыскакивали с коек.

— Равняйсь! Смирно! В моем подразделении завелся дятел-стукач! Который сдал меня! И если бы не заступничество комбата я вполне мог сесть на нары на очень длительный срок и за это этот стукач должен понести ответ! Мы на войне! А на войне всякое может случиться. Кто-то может попасть в передрягу… в том числе и этот самый дятел! Так вот, я не собираюсь ради этой твари, что сдала меня, рисковать собой и рисковать кем-то еще посылая ему на выручку! А потому я собираюсь найти эту тварь! И я ее найду. Прямо сейчас! Всем одеться и выйти наружу! Время пошло!

Ошалевшие солдаты, быстро одевшись выскочили из землянки наружу.

— За мной, шагом марш!

Анатолий привел своих солдат к медблоку. Зашли в палатку-приемную. Там их уже ждал дежурный лейтенант медслужбы Востриков. Перед ним находился столик, на котором лежали шприцы по количеству солдат в взводе заполненных красноватой жидкостью.

— Всем оголить свои волосатые задницы, сейчас вам доктор сделает укол.

— Товарищ лейтенант… Что там? — осторожно спросил старший сержант.

— Один препарат способствующий развязыванию языков. Так, я не понял! Была команда заголиться! Думаете я тут шутки шучу! Выполнять!!! К тебе это тоже относится Спицын. Не отрывайся от коллектива.

Востриков с безразличным выражением лица начал делать уколы. Понятно, что в шприцах не было никакой сыворотки правды (откуда бы она у него взялась?), а лишь витамины, но простым бойцам откуда это знать? Тем более сейчас они в шоковом состоянии и этого осознать не могут. Вот позже прочухают, как их развели, но и то до конца не будут уверены. Но уколы болючие.

Киборгину содействие Вострикова обошлось в сто рублей, но деньги эти ничто с возможностью выявить стукача, чтобы избавиться от чужого соглядатая и он не донес на своего командира когда начнутся реальные дела о которых знать посторонним точно не стоит, потому как так легко, как в случае «рейда за головами» уже будет не отделаться.

— Теперь немного подождем, когда подействует…

С этими словами Анатолий скинул тряпку с прибора стоявшего на другом столе. Это был электрокардиограф, тот из которого тянется бумажка с ломаными линиями.