Шрифт:
Закладка:
Как они будут добираться до общежития, если Мартин сейчас напьётся до полувменяемости?
– Да брось, – отмахнулся тот. – Это же просто коктейли, а я хочу расслабиться.
– И чего тебе расслабляться? Семестр только начался.
Мартин хохотнул, уставился на Полину.
– Ты реально считаешь, что весь напряг в жизни бывает только от учёбы?
Да не считала она так, конечно, не считала. Ей ли не знать. Восемнадцать лет Полина прожила в убогом захолустном городке, в семье, ютившейся вшестером в жалкой двушке.
Папа целый день на работе, мама целый день на работе, да и бабушка тоже. Она ещё не старая развалина, вполне даже, а лишних денег не бывает. По крайней мере, у них в семье их точно никогда не было. Не бедствовали, конечно, но и обеспеченными Ермаковых не назовёшь.
Будь Полина единственным ребёнком в семье, вечное отсутствие родителей её ни капли бы не тяготило, но существовали ещё близняшки. И если в началке они оставались на продлёнке, то с пятого класса сразу после уроков тащились домой и до возвращения взрослых присматривать за ними приходилось Полине. Их надо было накормить и как-то усадить за уроки.
С едой близняшки более-менее справлялись сами: разогреть и разложить по тарелкам суп – не проблема, но выполнение домашнего задания, в отличие от старшей сестры, они откладывали до последнего, слушать Полину не торопились (их же двое против неё одной, и в этой ситуации они были на редкость единодушны), ещё и дулись за то, что ту учителя вечно ставили им в пример.
Бабушка появлялась дома чуть раньше и почти сразу бралась за готовку, а мама с папой возвращались около семи, усталые и даже какие-то помятые и поблёкшие, почти не разговаривали друг с другом и с остальными, а в качестве отдыха отрешённо пялились в телевизор.
Повторять судьбу родителей и дальше существовать так же, как они, Полина не хотела. Это не для неё – перебиваться минимальным, когда кругом столько возможностей и столько примеров того, что можно жить совершенно по-другому: лучше, богаче (не только в смысле денег, но в смысле впечатлений и собственных успехов), интереснее. Тогда и смысла больше. А в достижении цели в данный момент ей способна помочь только учёба. Наверное, потому Полина слегка и зациклена на ней. Но пусть Мартин не смеётся.
– Да ну, – возразила Полина. – По-моему, по большей части, напряг в жизни бывает от… – она сделала паузу, сомневаясь, стоит ли произносить вслух то, что вертелось на языке (если воспринять на свой счёт, прозвучит обидно), и всё-таки произнесла: – собственной глупости.
Мартин фыркнул – прямо в коктейльную трубочку, и в стакане забурлило, – уставился на Полину. Наверное, хотел пристально, как всегда пытаясь считать её мысли, определить, насколько она серьёзно, и относилось ли её заявление к нему. Но, кажется, на этот раз у него ничего не получилось: осоловелый взгляд слишком расфокусировался, и парень отставил стакан, привычно растянул губы в широкой благостной улыбке.
– Ну ладно. Пойдём уже.
18
Рассчитавшись с официанткой, Мартин решительно поднялся – во всяком случае, предпринял попытку решительно подняться – но почти сразу плюхнулся назад на диван. Пару секунд он въезжал в ситуацию, а затем, похлопав ресничками, раскаянно протянул:
– О-о-о! Похоже, я и правда перебрал. Чё-то не встаётся.
А Полина ведь предупреждала. У неё даже разозлиться не получилось, только вздохнулось обречённо. И что ей теперь делать?
Встать и уйти, и пусть Мартин сам решает свои проблемы? Она к нему в няньки не нанималась. Хотя, бросить его одного – значит, поступить по-свински, но и волочь его на себе по улице, потом в метро, потом опять по улице до общаги Полина не собирается. Не слишком ли высокая цена за несколько залитых взбитыми сливками оладий и чай?
Можно вызвать такси. Раз уж Мартин при деньгах – расплатится за него без проблем. А можно и не такси.
Идея пришла внезапно, очень даже неплохая идея. Полина мысленно улыбнулась собственной находчивости. Надо уметь извлекать выгоду из любой ситуации, даже из самой дурацкой.
Она глянула на Мартина. Тот, похоже, смирился с тем, что в ближайшее время сдвинуться с места ему не удастся, и расслабился окончательно, вплоть до того, что решил вздремнуть. Взгляд его ещё сильнее затуманился, и Полине пришлось окликнуть:
– Мартин! – Тот встрепенулся, распахнул пошире глаза, и тогда она поинтересовалась: – У тебя мобильник где?
Парень сосредоточенно свёл брови.
– Здесь, – доложился. – А что?
– Можно мне позвонить?
Мартин старательно кивнул:
– Можно.
Вот и отлично. А почему Полина не воспользуется своим телефоном? Да уж точно не ради экономии. Просто у неё нет нужного номера, а у Мартина он наверняка есть. Обязан быть. Только тот, кажется, опять собирался погрузиться в нирвану расслабленности, мило улыбался, но шевелиться даже не думал.
– Так где мобильник? – напомнила Полина.
– В кармане, – Мартин похлопал себя по заднице. Видимо, имел ввиду карманы брюк. Но телефона там не нашёл и добросовестно сообщил: – Тут нет. – Дёрнул плечом, неуверенно предположил: – Наверное, в куртке. – И, быстро утомившись от слов и действий, распорядился: – Ну-у, сама посмотри.
Полина встала, подошла к противоположному диванчику, на котором и сидел Мартин. Куртка лежала рядом с ним, на краю, свесив до пола рукав, словно дожидалась подходящего момента, чтобы незаметно соскользнуть вниз и уползти по своим делам. Мобильник торчал из внутреннего кармана. Полина выудила его, включила, мимоходом отметила, что телефон у Мартина весьма крутой. Странно даже.
Нужный номер легко нашёлся среди контактов, стоило набрать в поиске первые буквы имени: вэ-а-эн. Правда, у Мартина полностью оно звучало «Ванёк», но это не важно. Полина ткнула пальцем в зелёненький значок вызова, поднесла мобильник к уху.
Несколько длинных гудков проползло в никуда, последний оборвало на середине уверенное:
– Да?
– Ваня? – на всякий случай уточнила Полина.
– Я, – прозвучало короткое подтверждение, но даже в нём легко уместились недоумение и озадаченность.
Он, конечно, удивился – не мог не удивиться – и растерянно замолчал. Даже не потребовал разъяснений, но Полина и не собиралась скрывать, шифроваться, прикидываться не той, кто она есть.
– Это Полина. Я с телефона Мартина звоню. Он… тут…
– Что? – Ваня откликнулся, не дослушав, очень быстро и слишком встревоженно.
Кажется, Полина не вовремя замялась, подбирая выражения. Ведь действительно легко было подумать о чём угодно, даже о плохом. Плохое всегда самым первым приходит в голову, особенно, когда с номера твоего знакомого звонит совершенно посторонний человек и в замешательстве тянет слова.
