— Конечно. — с готовностью соглашается Алена, и набирает воздуха побольше. — Так вот...

Она принимается болтать, а я чувствую, как силы покидают мое бренное тело. Кажется, будто аудитория плывет, и я покачиваюсь на мерзких, тошнотворных волнах, а яркий свет режет глаза. Он специально заставляет меня стоять и слушать? Черт...

Я закрываю глаза, стараясь вернуться в чувство.

— ...Боже, Катя! — слышу я аханье Алены, и внезапно врезаюсь во что-то холодное и твердое, резко распахнув веки. Нос тут же улавливает запах мужского одеколона, а потом я замечаю, как висну на руке профессора и ошалело поднимаю на него взгляд.

Похоже, я едва не упала? Но профессора это даже не испугало. Однако, он поймал меня ,не дав впечататься с размаху лицом в пол. Я чувствую странное волнение в груди, и смущенно произношу:

— Простите, я...

— Ворошилова, медсестру позови. — он даже не слушает мои попытки оправдаться, а Алена испуганно смотрит на меня.

— Но она к двенадцати по понедельникам приходит.

— Тогда отведи...

Я не успеваю дослушать, что они там говорят, потому что голова снова кружится, перед глазами все темнеет и я отключаюсь. Похоже, так и оставшись висеть на руке профессора.

Глава 14

Снится мне, что кто-то ласково касается прохладной рукой моего пылающего, как хорошо разогретая сковородка, лба. Заботливо смахивает мешающиеся волосы, а потом... хлоп.

Я вздрагиваю, открыв глаза, когда на мое лицо падает мокрая тряпка. Приподняв ее край, первое, что я вижу - профессора. Он вытирает бумажным полотенцем мокрые руки, и выбросив его, застегивает обратно рукава рубашки.

— Очнулась? — интересуется он равнодушно. — Вставай и вали домой, Цветкова.

Похоже, в медкабинете нет никого, если профессор позволяет снова со мной так грубо говорить. Я медленно сажусь ,придерживая на лбу мокрую тряпку. Тошнит. Голова болит. Неудивительно, что я в обморок упала. С удовольствием сделаю это еще раз, чтобы хоть немного отдохнуть от этих мерзкий ощущений, но спасительная темнота никак не хочет приходить.

— Мне еще плохо. — бормочу я. — Пожалуйста, дайте...

…"воды”...

— Поэтому я и говорю тебе валить домой. — перебивает меня профессор. — Не хочу терять время в беседах с полицией, если ты вздумаешь умереть от температуры. Сделай это дома или в дороге.

Я мрачно смотрю на него. Что за козел?

— Профессор... — произношу я спустя небольшую паузу, получше осознав свои чувства. — Скажите мне, почему у меня болит задница?

Он приподнимает бровь, посмотрев на меня с иронией.

— Угадай.

— Если бы у меня были догадки, я бы не задавала такой вопрос!

— С температурой твоя голова работает еще хуже, чем обычно. — он небрежно одергивает застегнутые рукава, расправляя их. — Вколол тебе литическую смесь. Так что до дома доберешься. Вперед.

Я хватаюсь за свой зад. Он... что сделал?

— Вы сделали мне укол?...

— Что не так?

— Но вы не врач. — я чувствую ,как мое и без того пылающее лицо заливает краска.

Черт побери... какие трусы я сегодня надела? Если те самые, застиранные с авокадо - это катастрофа. Я даже близким друзьям бы их не показала. Не то, что этому нарциссу. Мне б было плевать, будь это старый Валер Валерыч... Но профессор относительно молод... По крайней мере, выглядит он ,как молодой говнюк, который прекрасно запомнит, какое уродливое нижнее белье носила на себе девушка, даже если работа не позволит признаться ему в этом вслух.

— Ты права. — его взгляд холоден, как арктические льды. — Врача здесь действительно нет, Цветкова.

— Поэтому, вы не имели права смотреть на мою попу...

Он резко отдергивает шторку, наполовину закрывающую койку, где я лежу.

— Переживаешь о чем-то совершенно несущественном, Цветкова. Вали давай, мне пора вести пару.

— Я подам на вас в суд. — фыркаю я, свешивая ноги с койки. — Тогда посмотрим, насколько преподаватель, посмотревший на голую попу студентки - это несущественное. Вы... — я замолкаю, глядя как профессор со скучающим видом берет со столика острые ножнички и напрягаюсь. — Что вы делаете?

Мы пересекаемся взглядами. От профессора меня пробирает мурашками.

— Тогда мне проще убить тебя, Цветкова. — спокойно произносит он, а я закашливаюсь, поперхнувшись воздухом, — За убийство явно дают меньше, чем за домогательства к студентке. Напомни, тебе есть восемнадцать?

— Я пошутила. — мрачно и быстро говорю я, поднимаясь. Ладно. Все равно с этим психопатом без толку спорить. Он уже мне вколол какую-то дрянь, и все, что мне остается - доползти домой и молиться, чтобы я после этого не сдохла. — И мне уже есть восемнадцать...

Ноги внезапно отказывают мне подчиняться и я лечу на профессора, который в последний момент убирает в сторону ножницы. Я приземляюсь лицом в его каменный пресс, схватившись за рубашку. В этот момент распахивается дверь медкабинета и забегает запыхавшаяся молодая медсестра.

Вот блин!

— Ой, добрый день, а вы... — она осекается, опустив глаза ниже, а потом резко краснеет и отворачивается. — А... Ой. Простите. Вам не стыдно?! — ее голосок возмущенно повышается. — Цветкова Екатерина!

Я?! Я едва не падаю от возмущения. Да почему сразу я-то?! И откуда она знает мое имя?

Я чувствую, как рука профессора поддевает мой подбородок и заставляет выпрямиться. Почти как в романтических фильмах, если бы это не было предельно грубо. Медсестра замечает мое лицо и тут же округляет глаза.

— Боже, тебе плохо?

— У меня температура. — тоскливо сообщаю я. Неужели все настолько ужасно, если она по одному моему лицу поняла? Девушка тут же поворачивается к ящику сбоку, и, открыв его, достает какую-то таблетку, протягивая мне.

— Держи и выпей. Дай-ка сюда. — она подходит ко мне и кладет руку на лоб, а потом ее брови взлетают. — Простите. — обращается она к профессору, который тем временем, попытался уйти незаметно для всех. — Кажется, у девушки очень высокая температура. Не довезете ее до дома?

Профессор оглядывается через плечо, приподняв бровь.

— У меня пара, вообще-то.

— Она может упасть в обморок. — мило хлопает глазками медсестра, но судя по лицу профессора ,на него эта магия не работает. — Я бы сама проводила, но Сергей Валерьевич сейчас придет измерять давление. Он точно увидит ее и заставит кого-нибудь отвезти домой. А я