Вот только пустота, образованная на месте вырванных страниц, никуда не исчезла. Она по-прежнему досаждала ему, как надоедливая муха, раз за разом кусающая побольнее, когд сумерки на землю опускались. И ежели для кого-то ночь была временем романтики, для Хога это — самая настоящая агония. И горел он в ней живьём.

Тот, кто играл — явно похожий путь прошёл. Лимит не был в этом уверен, лишь предполагал. В одночасье ему вдруг захотелось войти в аллею и своими глазами увидеть композитора сей музыки проникновенной. Посмотреть на этого человека и визуально с собой сравнить. Могут ли у них быть сходства? Скорее всего, да. Каким бы талантливым ни был музыкант — никогда в жизни не сыграет он так, ибо для этого нужна душа, а ещё прошлое, идентичное Хогу.

Но Лимит не сдвинулся с места. Нахлынувшие неожиданно слёзы разрушили его планы, и парень, стиснув зубы, стал их утирать, себя при этом тихо ненавидя. Ну вот опять — разнылся. И всё из-за какой-то композиции, вскрывшей под покровом ночи душевные раны. Неприязнь собственной слабости в сей час быстро отрезвила Хога, и злость окончательно вернула ему рассудок.

— К чёрту! — мрачно изрёк он.

И продолжил путь до дома, плюнув в сторону аллеи.

***

— Буа!

— Кнутик, ну как же так?

— Пряня… т-тащи ещё… Буа!

Утро было добрым. Особенно — для Хога. Не успели первые лучи Солнца протиснуться сквозь закрытые шторы, как парень уже испражнялся кашей из вчерашней пищи. Благо, предусмотрительный Пряник, явно не единожды с подобным сталкивающийся, был ко всему готов. Он сразу же приготовил тазики и ждал, когда его хозяин соизволит порыгать.

— Вот, Кнутик, — Пряник поставил новый тазик и жалостно посмотрел на Лимита. Тот, округлив глаза, вырвал очередную порцию желчной каши и хрипло задышал.

— Шоб я… ещё раз… столько выжрал…!

— Зачем ты вообще так много пил? Ты ведь обычно не напиваешься в хлам.

— Да мы так хорошо сидели… и музыка хорошая была… и конкурсы классные… и тамада.

— Какие конкурсы? Какой тамада? Кнутик, что ты несёшь? — испугался енот. Не хватало ещё, чтоб его хозяин сошёл с ума.

Единственное, чего желал Хог в данный момент — чтоб кто-нибудь добренький тюкнул лопатой его по голове и в могилку положил. А лучше — пулю в лоб, дабы вообще ничего не чувствовать. Мерзейшее состояние вымоченной вафли смешалось с чувством отвращения как к самому себе, так и к окружающему миру. Изнывающий от боли желудок будто в кулак сжался и давил изнутри до боли, отчего хотелось блевать безустанно. Пылало горло, обожжённое желчью. Во рту ощущалась неприятная кислятина, а голова до такой степени болела, что парень хотел выть.

Наконец, покончив со рвотой, Хог слез с лавки. И застонал от боли в теле: оно после ночной драки ещё долго восстанавливаться будет, если не испить мёртвой воды.

Кстати, о воде…!

Хог выпрыгнул… нет, скорее, вывалился через окно — и сразу же головой в бочку отправился, буквально всасывая в себя живительную холодную жидкость. Вот и пригодилась никому ненужная бочка с водой, от которой Лимит хотел избавиться вчера. Знал бы, чем всё закончится — целовать бы её стал.

Хог выпил пол-бочки и только тогда успокоился. Его лицо, волосы и воротник были мокрыми, но парень не придал сему значения. Он только-только более-менее начинал соображать, проводить причинно-следственные и вообще просыпаться от отвратительной дрёмы.

«Ещё и на встречу с кэпом идти. Бляха!», — мысленно скулил Хог. Ему сейчас не то, что встречаться — вообще никуда идти не хотелось. А вот повеситься от полного «счастья» — да и очень искренне.

Хочешь, не хочешь — а идти надо. Потому Хог, собрав всю свою волю кулак, поднялся на ноги и уныло поплёлся к вожделенному (в отрицательном смысле) знакомству. Пряник увязался за ним.

Юлю Хог встретил подле Велеса. Девушка выглядела опрятно, красиво и держалась скромно, что, собственно, неудивительно: Сахарова, как дочь главы кордона, старалась выглядеть достойно.

— Сварга Небесная! — выпалила она в ужасе, увидев, в каком разбитом состоянии пришёл Хог. Мало того, что побитый, ещё и полупьяный. — Чем ты прогневил богов Прави, раз они так тебя наказали?

— Послал их в задницу. Им это не понравилось, — хмуро отшутился Лимит. Рассказывать про зажигательный вечер не хотелось, тем паче Юля и так всё поймёт, как только увидит виновника торжества.

Он себя не заставил долго ждать. Как и Хог — побитый, помирающий на каждом ходу и жадно хлещущий воду, — рыжик подошёл к ребятам. Вспыхнувшая было Юля хотела выругать Эса как следует, да осеклась, когда парни пожали друг другу руки, обменявшись взглядами, полными взаимопонимания.

— Блевал? — кисло спросил Эс.

— Да, — кивнул Хог.

— Я тоже.

— О, Род Великий…! — тяжело вздохнула Юля и прижала ладонь к лицу. Всё ей стало понятно враз. — Хог, у тебя сегодня встреча с лидером, а ты вместо того, чтобы к ней готовиться, подрался и напился с этим балбесом. Вот… ох… что за безответственность?

— Братан — самый ответственный. Не надо мне тут, — вступился за Лимита Корт, приобняв его за плечи. — Ты просто не шаришь, Юлька.

— Да, Юлька: ты не шаришь, — поддакнул Абсолют Скорости.

Сахарова вопросительно посмотрела на Пряника, но тот лишь лапкой махнул, дескать: забей.

Орфей появился спустя две минуты. Он, в отличие от Хога и Эса, был свеж, трезв и бодр. Несколько сонный, правда, но это объяснялось его любовью работать допоздна.

— Всем доброго утра! Извините за опоздание и… — Орфей изумлённым взглядом скользнул сначала по Лимиту, потом по Корту, после чего выдал: — Соболезную.

Юля повела всех за собой. Шли они к домику, что располагался почти у самого леса. Там, судя по открытым окнам и промелькнувшему за занавесками силуэту, ждала их лидер команды «Серп». Разглядеть её издали Хог не смог, да и не до этого ему было. Вместе с Эсом они замыкали своеобразный отряд из комсомольцев, ныли, скулили и жаловались на жизнь. Грустно смеющийся Орфей искренне хотел их как-то поддержать, да только не знал, как. Пряник сохранял молчание, про себя в очередной раз отмечая, какой же Кнутик всё-таки балбес. Шедшая впереди Юля тоже молчала.

Вдруг Пряник округлил глаза. Однако быстро он поменялся в морде и продолжил парить над остальными, как ни в чём не бывало. Что его смутило в одночасье, Хог не понял.

— Доброе утро! — Юля первой вошла в помещение и поздоровалась. Хог вошёл вторым.

Комната со вчерашнего дня