– Невозможно нам помочь?! – простонал Адриан. – Но почему?!

Бруйяр упал на колени:

– Помоги нам! Мы так измучились!

– Да не могу я! – с криком повернулся к нему Николя-из-под-моста. – Не могу! Мать мертвых лошадей с меня слово взяла, что я этого не сделаю! И знаете, что сказала на прощанье? Если я хоть кому-то покажу дорогу к тому месту, она меня накажет: я снова попадусь какому-нибудь крестьянину, и на меня набросят зачарованную петлю. Понятно? А я небось побольше вашего намучился и настрадался! И снова страдать-мучиться не желаю!

– Хотя бы намекни, где эта ограда находится! – жалобно попросил Бруйяр, но Николя-из-под-моста покачал головой:

– И не просите!

– Поднимись, Бруйяр, – велел Адриан. – Чулки запачкаешь! Пошли отсюда. Обойдемся без него. Вернемся в Мулян – вдруг Лиза и Таня что-нибудь придумают?

– Лиза и Таня? – вдруг насторожился Николя-из-под-моста. – Это сестрички из Муляна? Я их видел во время верховой прогулки! Лиза очень хорошенькая. Такие глаза… Вы с ними знакомы?

– Знакомы, знакомы, – сердито кивнули Бруйяр и Адриан. – Передать от тебя привет?

– Нет, не надо, – растерянно промямлил Николя-из-под-моста. – Я просто так спросил.

– Нет, я все-таки передам привет! – мстительно бросил Адриан. – И обязательно расскажу, что ты за… – Он хотел сказать «что ты за человек такой», но Николя-из-под-моста не был человеком, поэтому Адриан договорил со всем доступным презрением: – Что ты за существо такое! Как, мол, тебе было плохо, как ты, значит, намучился, а что другие мучаются, тебе наплевать! Конечно, жаль, что придется ждать помощи от девчонок, но это лучше, чем унижаться перед… перед таким… не конем, не человеком, а неизвестно кем!

– А ты известно кто? Ты тоже не конь и не человек! – обиженно взвизгнул Николя-из-под-моста.

Крыть, как говорится, было нечем, но промолчать Адриан не мог:

– Ну и сиди тут на своем мостике, пиликай по воздуху да пугай людей. Впереди у тебя всего-навсего вечность. А мы… ну что ж, мы рано или поздно умрем. Но до самой смерти будем тебя проклинать! И ты весь свой век будешь мучиться оттого, что мог спасти тех, кто просил тебя о помощи, а не захотел. Тебя совесть загрызет. Хотя… хотя совести-то у тебя и нет!

Бруйяр повернулся и побрел по дороге, уводящей из Пасси.

– Погодите, – раздался вдруг тихий голос. – Погодите! Я… я помогу вам. Я не хочу, чтобы меня совесть загрызла. Только подойдите поближе. Я тихонечко шепну, чтобы никто не слышал.

Не веря своим ушам, Бруйяр и Адриан обернулись – и кинулись к Николя-из-под-моста. Тот на всякий случай соскользнул в воду, погрузившись чуть ли не с головой, и, опасливо поглядывая по сторонам, пробулькал:

– Это недалеко от Френа. Вон туда через поля идите, потом обогнете индюшачью ферму, потом с одной стороны будут сады, а с другой виноградники, и увидите огромный дуб. За ним лес, потом поле. Вот там, где лес граничит с полем, и ищите эту ограду. А теперь уходите поскорей, не то… Ой! – вдруг взвизгнул Николя-из-под-моста и канул в воду, булькнув напоследок: – Ну, я пропал… конец мне!

Бруйяр оглянулся – и замер, будто окаменел. Да… можно окаменеть, увидев два огромных глаза, которые вдруг засветились в ночи словно звезды. Только звезды светлые, а эти глаза хоть и черные, а все равно их было видно в темноте. Чуть позади угадывалось тело белой лошади – без головы!

Ну да, головы у нее не было, а глаза были…

Адриан сразу понял, что это Мать мертвых лошадей – та самая, о которой рассказывал Николя-из-под-моста. Он ощутил, как затрясся всем телом Бруйяр, да его и самого начала бить дрожь. Ничего более страшного он в жизни не видел, и даже Калиго Корней со своими воронами в волосах казалась сейчас не такой пугающей, как это тощее, с выпирающими ребрами и сбитыми копытами безголовое лошадиное тело, покрытое белой, почти призрачной, кожей. Чудилось, что эта изнуренная лошадь притащилась с живодерни… Однако глаза ее светились умом и добротой. Да, эти глаза видели очень много, слишком много!

– Не бойся, Николя, – сказала она, и заносчивый Николя-из-под-моста ни словом не возразил против «фамильярности», которая раньше ему так не нравилась. Впрочем, мало кто рискнул бы спорить с таким страшным и в то же время величественным созданием. Однако говорила Мать мертвых лошадей так ласково, что у Адриана отлегло от сердца, потому что он испугался не только за себя с Бруйяром, но и за этого несчастного золотоволосого скрипача, который решился-таки им помочь. – Не бойся! Ты хотел спасти тех, кто попал в беду, кто страдал так же, как ты когда-то. Разве можно наказывать за доброту? Конечно, нет. Но вот беда… – Теперь глаза Матери мертвых лошадей смотрели печально: – Я отведу вас туда, к той ограде, но только вам придется решить, кто именно обретет свой истинный образ: ты, Бруйяр, или ты, Адриан.

– Это почему?! – встревоженно спросили оба, даже не удивившись, что Мать мертвых лошадей знает их имена.

– Когда твой предок, Адриан, сломал эту самую ограду и заколдовал ее, он положил такой зарок: тот, кто хочет вернуть себе человеческое обличье и человеческую суть, должен пройти из леса на поле, а тот, кто хочет снова стать зверем или животным, должен пройти из поля в лес. Но одновременно пройти с поля и из леса невозможно!