(2) Это значит, что те, кто действительно ищут Господа, найдут Его и исполнятся Его дарами, то есть истинным знанием, и обретут свою душу. Сердце здесь есть аллегория души, поскольку владеет жизнью, а душой они будут жить, поскольку через Сына познают Отца.

(3) Однако не следует прислушиваться к словам всех тех, кто говорит и пишет наспех. Ведь и уши у сосудов, когда часто хватают за них, изнашиваются и отпадают, а сами сосуды разбиваются. (4) Точно так же слишком загрязнившие свою веру, прислушиваясь к пустословию, становятся глухими к истине и падают на землю. (13, 1) Поэтому разумно наставление, известное с детства, касаться ушей родственников, целуя их. Обычай этот указывает на то, что через слух передается чувство взаимной любви. «Бог есть любовь» и Он ведом тем, кто Его любит. «Бог верен» и Он открывается верным через наставления. (2) Через любовь мы можем уподобиться Богу, поскольку только подобное может созерцать подобное, и через слова истины, услышанные искренне и в простоте, как это делают послушные нам дети. (3) Об этом хотел сказать неизвестный, начертавший на вратах храма в Эпидавре: В чистоте входи в ограду этого храма, чистота эта – в чистоте твоих помыслов.

(4) «Если не будете как дети, не войдете в Царствие небесное», – говорит Господь (Мф 18:3). Храм Бога утвержден на трех столпах – на вере, надежде и любви.

III. <…> О поиске, вере и неверии (продолжение)

(16, 6) Праведный ищет то, что может открыться силою любви, и в этом обретает блаженство: «Стучите, и вам откроют, ищите, и вам дано будет» (Мф 7:7). (7) Берущие царство «силою» (ср. Мф 11:12) должны употребить свои усилия не для словесного спора, но направить их на достижение праведной жизни и на «непрестанную молитву», которая освобождает от грязи прежних грехов.

(8) Зла натворить сколько хочешь – весьма немудреное дело, но добродетель от нас отделили бессмертные боги тягостным потом. Милости муз в тяжкой борьбе будут даны нам, и не лежат они на дороге – бери и неси.

(17, 1) Осознание того, что ничего не знаешь, – есть первый урок для вступающего на путь разума. Осознавший свое незнание начинает искать, ища, он находит учителя, найдя, он верит ему и, веря, надеется на него. Проникнувшись надеждой, он воспламеняется любовью и стремится овладеть предметом своей любви и уподобиться ему. (2) Именно такому методу учил Сократ Алкивиада, когда тот спросил его: «[Почему ты не веришь, что] я иным путем мог узнать, что такое справедливость? – Конечно мог, если открыл это сам. – И ты полагаешь, что я неспособен на это? – Нет, напротив, если будешь искать. – Значит, ты думаешь, что я неспособен искать? – Разумеется, ты был бы способен, если бы считал, что не знаешь».

(3) То же самое означают лампады мудрых дев (Мф 25:1–13), зажженные в ночи, то есть во тьме незнания, которую в Писании символизирует ночь. Мудрая душа, чистая, как дева, осознает свою погруженность в мирское незнание, зажигает свет, пробуждает ум, освещает тьму и гонит незнание прочь, в своем поиске истины ожидая прихода учителя. <…>

XI. Отвлечение от материального – первый шаг на пути богопознания

(67, 1) Непреложное отделение от телесного и связанных с ним страстей – это жертва, приятная Богу. И в этом состоит истинное благочестие. (2) Не потому ли философия именовалась Сократом «попечением о смерти». Ведь только тот, кто в своем мышлении опирается не на зрительные образы или данные чувств, но обращается к предмету лишь силою одного разума, может по праву быть набран истинным философом. (3) Эту же цель преследовал и Пифагор, когда предписывал своим ученикам пятилетнее молчание в начале обучения, для того чтобы дать им возможность отвернуться от чувственного и в чистоте ума созерцать божественные предметы. […] Этот способ философствования лучшие из эллинов позаимствовали у Моисея. (4) Ибо это он заповедовал «снять кожу с жертвы всесожжения и рассечь ее на части» (Лев 1:6), поскольку считал необходимым, чтобы душа гностика освободилась от благ материального мира и страстей, и, оставшись без сохраняющих пустоту и ложь призраков воображения, оставила все телесные желания и просветилась светом. <…>

Негативная теология

(71, 2) Что же касается нас, то мы достигаем очищения через исповедь, а созерцания – через отвлечение, продвигаясь к первоосновам мышления, приходя посредством отвлечения из всего подлежащего ему к началу, отделяя от тела его чувственно воспринимаемые качества, оттесняя измерение глубины, а затем – ширины и длины. Оставшаяся точка является монадой, имеющей, впрочем, расположение [в пространстве]. Если же отвлечься и от этого расположения, она станет умопостигаемой монадой. (3) Если теперь, отвлекшись от всего, присущего телам и вещам, именуемым бестелесными, мы всецело отдадимся величию Христа, устремившись в безмерность святости, то, возможно, сумеем каким-либо образом постичь Всемогущество, через знание не того, что оно есть, но того, чем оно не является. (4) Что же касается формы, движения, неподвижности, покоя, седалища, места, десницы, шуйцы, то они не должны мыслиться как реальные атрибуты Отца всего, хотя так и написано. Что же именно означает каждый из них, будет прояснено в соответствующем месте.

(5) Первопричина, следовательно, не пребывает в каком-либо месте, но превыше места, времени, именования и помышления. Поэтому и Моисей говорит: «покажи мне Себя» (Исх 33:13), тем самым ясно намекая, что Бог непостижим и невыразим словами, но познаваем только через его силы. Поэтому напрасен поиск, нет формы, в которую можно облечь невидимое и без-образное, благодать же знания дается нам через Сына. <…>

XII. <…> Доверие и вера

(85, 2) Доверие – это нечто большее, чем просто вера. Ведь поверивший тому, что наш учитель есть Сын Божий, доверяется Его учению как истинному.

(3) Так же как «учение взращивает ум», говоря словами Эмпедокла, доверие словам Господа взращивает веру. <…>

Книга шестая

VII. Происхождение и природа истинной философии

(54, 1) <…> Как мы уже ранее это отмечали, знание, о котором мы говорим, не является мнением отдельных школ, но является истинной философией, – мудростью, опытом, открывающим предметы жизненные, мудростью, утверждающей божественный гносис, равно как и дела человеческие, познанием достоверным и неизменным, осознанием прошлого, настоящего и грядущего, того, что открыто нам Господом по Его пришествии и через Его пророков.

(2) Слово это верное, сохраненное, как оно было передано, и включающее в себя всю истину, как Он [Бог] пожелал [ее открыть] через Сына. (3) В одном отношении она вечна, в другом – дана в срок, она едина и неизменна, различна