и историков (В. В. Сокирко, В. А. Найшуль, А. В. Шубин[1268]) заявить о том, что якобы в брежневскую эпоху на смену традиционной командной экономике уже пришла экономика «бюрократического рынка», или «бюрократических согласований». С одной стороны, данная концепция в целом верно подметила целый ряд особенностей и причин деградации советской экономики в этот период. Но вместе с тем, как считает тот же Г. И. Ханин, она изрядно упрощает характер существовавшей хозяйственной системы, поскольку «многие черты сталинской командной экономики», хотя и в сильно деформированном виде, продолжали сохраняться в прежнем виде и никакие согласования не могли изменить, к примеру, основные направления развития советской экономики, утвержденные партийными директивами на партийных съездах и пленумах ЦК[1269].

Между тем многое из сказанного относится не только к отраслевым министрам, но и к главам всех функциональным ведомств, то есть к самому Н. К. Байбакову, министру финансов В. Ф. Гарбузову и председателям Госснаба, Госбанка и ЦСУ СССР Н. В. Мартынову, В. С. Алхимову и Л. М. Володарскому. Пожалуй, исключением из правила был глава Госкомитета по науке и технике академик В. А. Кириллин, который еще в конце 1970-х годов дал объективный анализ положения дел в советской экономике. Но даже как глава ГКНТ СССР он был не в силах придать нового ускорения научно-техническому прогрессу и в январе 1980 году ушел в отставку.

Наконец, как совершенно справедливо подметил Г. И. Ханин, многие советники высших руководителей страны, в том числе самые титулованные из них академики Г. А. Арбатов и Н. И. Иноземцев, «сами не имели каких-либо серьезных научных заслуг в сфере экономики и в лучшем случае могли лишь пересказывать выводы своих подчиненных». И в этом смысле все советские вожди послесталинской эпохи «коренным образом отличались от Ленина и Сталина, которые и сами обладали серьезными экономическими познаниями (особенно Ленин), и умели находить себе квалифицированных экономических советников среди ученых старшего поколения, получивших экономическое образование еще до революции и имевших крупные научные заслуги», как, например, академики Е. С. Варга и С. Г. Струмилин[1270].

К проблеме качества управленческого аппарата на исходе брежневского правления вплотную стала примыкать и проблема бюрократизации партийно-государственного аппарата. Л. И. Брежнев вполне сознавал данную проблему и еще в сентябре 1981 года на одном из заседаний Политбюро ЦК, обращаясь к своим коллегам, прямо заявил о том, что еще «XXVI съезд партии указал на необходимость улучшать работу аппарата управления, сокращать расходы на его содержание, решительно устранять излишние и дублирующие звенья»[1271]. Но это пожелание генсека так и осталось гласом вопиющего в пустыне. Как утверждают ряд историков (А. В. Шубин[1272]), именно в Х-й пятилетке «имел место неоправданный, по существу неуправляемый, рост численности работников аппарата управления», и в итоге только за эту пятилетку он вырос на 2,2 млн. человек, или 14,2%, и к началу 1981 года достиг 17 млн. человек. Причем расходы на его содержание увеличились аж на 30%, составив более 32 млрд. руб. в год, или 7% ВНП. Хотя оценка А. В. Шубина, вероятно, не вполне корректна и нуждается в детальном уточнении.

6. Советская экономика 1970–1985 годов: успехи, проблемы и провалы

а) Структурная политика

Надо сказать, что структурная политика в сфере экономики всегда находилась в центре внимания советского политического руководства. Однако, в отличие от сталинской и даже хрущевской эпохи, брежневское руководство оказалось куда более консервативным в области структурной политики. Немалому риску и неизбежным трудностям быстрых и резких структурных изменений оно явно предпочитало более спокойное и плавное развитие, поскольку считало, что особой необходимости в таких крутых изменениях не было. Хотя, как и в прежние времена, в центре внимания всего советского руководства находились все те же три пропорции — между развитием потребительского, инвестиционного и военного секторов огромной советской экономики.

Как правило, дискуссии о соотношении этих секторов начинались во время обсуждения Директив по составлению пятилетних планов, однако поскольку в статистике плановых показателей они прямо не отражались, то реальные баталии велись вокруг динамики развития конкретных отраслей, то есть сельского хозяйства, легкой и пищевой промышленности, гражданского и оборонного машиностроения и т.д. Еще более предметно и жарко спорили при решении вопросов о распределении капитальных вложений по различным отраслям, а также при определении отраслевой структуры экспорта и импорта.

Как явствует из ряда мемуаров хорошо осведомленных авторов[1273], особо острая борьба вокруг соотношения этих секторов возникла в самом начале 1971 года при подготовке Директив IX-го пятилетнего плана. Именно тогда, готовя экономический раздел Отчетного доклада ЦК на XXIV съезде партии, Г. А. Арбатов и Н. Н. Иноземцев стали горячо доказывать генсеку, что традиционный подход о приоритетном развитии группы отраслей «А» (производство средств производства) по отношению к группе отраслей «Б» (производство предметов потребления) уже давно устарел. В современной ситуации главным должно стать «производство для людей, для повышения их благосостояния», и потому теперь темпы роста группы «Б» должны опережать темпы роста группы «А». Л. И. Брежнев поначалу вяло сопротивлялся, но после длительных и жарких споров все же согласился с их доводами. Тем не менее даже после этого при редактировании окончательного текста брежневского доклада эта дискуссия продолжилась, прежде всего со стороны военно-промышленного лобби, чьи интересны всегда очень жестко отстаивал Д. Ф. Устинов. Однако на сей раз «голуби» все же взяли верх над «ястребами», и в Директивах по составлению IX-го пятилетнего плана впервые были предусмотрены более высокие темпы роста потребительских отраслей по сравнению с базовыми отраслями — 44–48% против 41–45%[1274].

Между тем, как считают ряд экономистов (Г. И. Ханин, Р. А. Белоусов[1275]), намеченный в ІХ-й пятилетке очередной курс на приоритетное развитие производства потребительских отраслей опирался на совершенно нереальные задания по повышению эффективности производства. Де-факто в ходе выполнения этого пятилетнего плана группа отраслей «А» пусть не намного, но вновь росла быстрее отраслей группы «Б». И таким образом, все самые главные брежневские советники — Н. Н. Иноземцев Г. А. Арбатов и А. Е. Бовин — де-факто «оказались плохими экономистами и ничуть не меньшими волюнтаристами, чем их политические противники». Более того, столь же волюнтаристское планирование в ІХ-й пятилетке, «наряду с традиционными пороками либерального моделирования командной экономики», очень тяжело сказалось на развитии всего народного хозяйства страны. Новое ослабление внимания со стороны Госплана СССР к инвестиционному сектору советской экономики по сравнению с двумя другими секторами — потребительским и оборонным — вновь привело к недовыполнению государственного плана по