еще. Потом Денхэм поднялся с койки и неспешно вышел из комнаты, затем, в течение нескольких минут — Д’Алор и ацтек. На койках храпели отборные головорезы из разных стран и эпох, но оба наших товарища прошли через всю казарму к двери, не разбудив никого, так что Лэнтин, Гонорий и я последовали за ними. Римлянин нес крюк и веревку, скрыв их под плащом.

Мы вышли из темной казармы на улицу, почти столь же темную. Багровые шары фонарей не столько рассеивали, сколько подчеркивали мрак вокруг. Несколько пьяных ещё шаталось по улице, но большинство из тысяч жителей подземного города спали в своих казармах.

Денхэм, Д’Алор и Иксчтиль ожидали нас, и, не говоря ни слова, наша маленькая команда быстро зашагала по темной улице к площади и лестнице.

Глава 14. Вверх по лестнице

Когда мы вышли на площадь, оказалось, что она почти полностью пуста. Над нами смутно вырисовывались витки спиральной лестницы, и там, где лестница касалась пола ямы, мы увидели багровые шары фонарей, которые освещали высокие запертые ворота. Прячась в тени, мы прошли к дальнему краю площади, и в темноте Лэнтин и я заняли позиции непосредственно под нижним витком спиральной лестницы, который висел в воздухе на высоте около тридцати футов над нашими головами.

Даже с того места, где мы стояли, мы слышали топот охранников, патрулировавших вход на лестницу. Также мы слышали болтовню и хриплый смех других охранников, которые несли вахту возле ворот. Говоря шепотом, Денхэм объявил:

— Будьте готовы к попытке в любой момент. Но будьте уверены, что все охранники на лестнице дошли до ворот.

— Если мы сумеем вернуться с подкреплением, — спросил я торопливо, — где мы можем найти вас?

Он задумался на мгновение, а затем сказал:

— Вы знаете высокий барак на северном краю Ямы, прямо под стеной?

— Который с крышей? — спросил я, и он кивнул. — Да, этот. Ну мы, вчетвером, будем ночевать на этой крыше. Можно залететь прямо в шахту на вашей летучей машине и забрать нас с крыши в темноте, чтобы здесь никто ничего не заметил. Но сначала надо заручиться помощью от людей Кома, как мы планировали.

— А Кэннелл? — спросил Лэнтин. — Вы будете искать его?

— Не бойтесь, — ответил Д’Алор. — Мы найдем его.

Спокойным голосом Гонорий прервал наши речи.

— Время делать нашу часть работы, — сказал он Денхэму, и англичанин кивнул.

— Прощайте, — сказал он нам. — Я знаю, вы сделаете все, как надо.

Пожав нам руки, друзья скрылись во тьме.

Минуту или около того Лэнтин и я стояли молча, слушая разговоры охранников на лестнице выше нас, а затем, внезапно, пронзительный крик от центра площади разорвал тишину. Это был Д’Алор.

— Тысяча чертей! Все на выход! Мы идём грабить Ком!

Крик разорвал тишину, а затем неоднократно повторился, но громче, к голосу француза добавился рев трех друзей. Крики заставили забеспокоиться охранников у ворот, и один из них заорал, чтобы француз прекратил кричать. Но был поздно. Услышав крик, по улицам уже катилась толпа головорезов. Они услышали крик и подхватили его, думая, что час набега настал.

— Вперед, на Ком! — ревели они, бросившись к воротам лестницы. В свете фонарей мы видели бушующее людское море, море лиц, перекошенных жаждой битвы и грабежа. Со всех девяти улиц бежали они, каждый с мечом в руке, жаждая обещанного Великого Грабежа.

Они начали ломать ворота, требуя начать набег немедленно. Крики орды слились в тысячеголосый гул:

— Свободу! В поход нас на Ком!

Когда начался весь этот шум и гам, встревоженные крики у ворот привлекли внимание охранников на лестнице. Те из стражей, которые патрулировали верхние части лестницы, побежали вниз, чтобы помочь своим собратьям у ворот. Именно этого Лэнтин и я ожидали. Я поднял металлический крюк, раскрутил над головой, предварительно привязав к нему веревку, и затем метнул к краю лестницы над нами.

Он ударился о внешний край лестницы с громким звоном, который заставил мое сердце подскочить. Я боялся привлечь к себе внимание охранников у ворот, даже несмотря на шум толпы. Но крюк просто упал рядом со мной.

Прежде чем я смог бросить его снова, я услышал пред упреждающий шепот Лэнтина, и в следующий момент группа в составе полусотни разъяренных воинов промчалась прямо перед нами, чтобы принять участие в штурме ворот. Они пробежали, не видя нас в темноте, и следом за ними промчались еще человек пять или шесть. Затем, дождавшись момента, когда лестница опустела, я вновь швырнул крюк, на сей раз удачно. Он уже начал было соскальзывать, но все же чудом зацепился за одно из отверстий в бортике, по краю лестницы.

Я поспешно ухватился за веревку и торопливо начал подниматься вверх. Карабкаясь вверх, я вскоре достиг бортика, перелез через него, и упал, задыхаясь, на мгновение на лестнице. Затем, склонившись над бортиком, подал сигнал Лэнтину, которого я мог видеть, но смутно в темноте. Уперевшись кое-как в противоположный бортик, я с большим трудом вытянул друга на лестницу. Затем, выкинув веревку и крюк как можно дальше, я постоял примерно минуту неподвижно, переводя дух.

На всей площади и ниже нас в алом зареве фонарей бурлило людское море. Жители города штурмовали тяжелые ворота, а охранники отгоняли их длинными копьями. И со всех длинных улиц, которые уходили во тьму, доносился топот множества ног и крики возбужденных мужчин. Бунт, который разожгли наши друзья. Лишь несколько мгновений я наблюдал сцену ниже, затем мы с Лэнтином начали наш подъем.

По мере того как мы поднимались вверх по круто наклонной спирали, картина бунта внизу уменьшалась в размерах, превращаясь из бурлящего людского моря в маленькую лужицу. Но то, что ниже бунт был еще не подавлен, стало очевидно, когда, прежде чем мы прошли десять витков спирали, тонкий луч синего света вспыхнул у ворот, луч, направленный вверх.

Я вспомнил слова Денхэма относительно сигнализации охранников и