Шрифт:
Закладка:
— Что так долго? — недовольно спросил Димка у открывшей дверь Кати.
— Миша чемодан перепрятывает, — ответила моя бывшая девушка и выразительно постучала указательным пальцем себя по лбу. — Боится, что вы приведете кого-нибудь.
— Не зря боится! — громко — на весь дом — крикнул в открытую дверь Димка. — Нашли мы там одного! Точно он за Минтаевыми деньгами сюда шел! Совсем немного не добрался — вороны его заклевали…
— Новую тварь встретили, — пояснил я, видя недоумение Кати. — Дохлую. Димка её гулем назвал. А что у вас — тихо?
— Вроде бы. Дела делаем. Иголки принесли?
— Принесли, — негромко сказала Оля.
— Ну, хорошо…
Мы, оббив ноги от грязи, вошли на глухое крыльцо, которое мои приятели по-городскому называли прихожей. Разулись, дверь за собой закрыли, заперли на два засова и крюк — это давно уже стало обязательной привычкой. Только потом проследовали в тёмные тесные сени — то есть, на мост…
Я давно замечал, что в любой деревенской избе, сколь бы большой она ни была, места для проживания совсем немного. Особенно это заметно зимой, когда печь отапливает одну комнату с кухонкой, а все остальные помещения — чуланы и горницы — стоят холодные. Наш дом исключением не был — если летом у каждой пары и каждого свободного человека был свой отдельный закуток, то с наступлением холодов нам всем пришлось скучиться в единственной комнате. Мы отгораживались друг от друга занавесками — простынями и покрывалами, но прок от них был невелик: я всё равно слышал ночью, как, хихикая, возятся на полу Минтай и Катя, как пыхтят и постанывают за печкой Димка и Оля.
Я ненавидел их в эти ночи…
— Вернулись? — Минтай встретил нас напряженной ухмылкой. У него всегда была такая рожа, когда он перепрятывал свой чемодан.
— Ага, — отозвался Димка, вешая одежду около теплой печи. — Где деньги? На полатях?
По вытянувшемуся лицу Минтая я понял, что Димка угадал.
— Не от вас прячу, — тут же, оправдываясь, забубнил Минтай. — Боялся, что приведете кого-нибудь.
— Ну да, конечно. Пожрать есть чего?
— Найдем…
Сев за стол и не дожидаясь, пока поспеет еда, доложили результаты проведенной разведки — машины на ходу, бензин есть, дорога проходима, обращенных, кроме дохлого гуля, не замечено.
— Пора собираться в город, — подвел итог Димка, хлопнув ладонью по столешнице. — Ну или хотя бы в Холмянское. Думается мне, что все зомби повымерзли.
— Сначала необходимо проработать план, — сказал я. — Надо точно решить, куда ехать, на что смотреть и что брать.
— На месте разберемся.
— Нет, так не пойдет…
Катя принесла поесть: картошка в чугунке — каждому по одной, витаминная похлебка из щавеля, листьев одуванчика и крапивы, лепешки с рогозом.
— Ну и гадость, — поморщился Димка. — Вот метнемся в город, наберем консервов, я водку обязательно найду. Устроим пир, нажремся в хлам! — Он мечтательно закатил глаза.
— А я чипсы хочу, — сказала Оля. — Любые. Но лучше со вкусом краба.
— Найдем тебе краба, — пообещал Димка.
— Или паприку… Их мама моя очень любила…
Меня аж передернуло от этих тихих слов. Да и остальных проняло. Умолкли все, понурились. Димка было приобнял Олю, но она стряхнула его руку и отодвинулась. Глаза у нее были мокрые, и губа дрожала. Еще пара секунд, и она, наверное, разрыдалась бы.
Но тут со двора вернулась Таня…
* * *Неужели я еще ни слова не написал про нашу серую мышку Таню?
Кажется, да…
Она выздоровела, когда мы уже не надеялись на это — очень уж долго и страшно она болела.
Всё лето Таня оправлялась после болезни. Мы не брали её в рейды, оставляли на хозяйстве и как-то не задумывались, что в пустом доме ей одной было, наверное, страшней, чем нам среди полчищ зомби.
Но она ни разу ни на что не пожаловалась.
Иногда мне даже казалось, что она и не человек вовсе, а имитация человека, робот, андроид — этакий Бишоп из фильма «Чужой», только женского пола.
Наверное, из нас получилась бы идеальная пара — для тех целей, которые я сейчас перед собой ставлю.
Только вот раньше я об этом как-то не думал.
* * *— Вернулись? — сказала Таня, поставив на лавку у входа ведро с козьим молоком. Надой был невелик — но месяц тому назад козы не доились вовсе. — Я слышала, как вы шумели, только проверять не пошла… Кому свеженького?
Молоко было плохое, с неприятным сильным запахом, но отказываться никто не стал.
Таня поманила за собой Олю, подержала её за локоть, шепнула что-то на ухо. Вместе они сходили за перегородку на кухню, принесли эмалированные кружки, нацедили в них молока через марлю.
— Помоги, — Таня тронула меня за плечо.
— Что?
— Пойдем.
Она увела меня на кухню, попросила поставить в печь большой чугун с водой. Когда я взялся за ухват, подалась ко мне близко, шепнула:
— Оля с тобой поговорить хочет.
— О чем?
— Узнаешь. Вечером, как стемнеет, пойди погуляй.
— Ладно.
— И дров подкинь, — уже нормальным голосом сказала Таня. — Вода нагреется, помоетесь. Клещей-то не набрали?
— Не осматривались еще, — ответил я.
— Ну и нечего тянуть…
В комнате стало тихо — все прислушивались к нашему разговору. Клещей не боялся только я один.
«Иди» — показала глазами Таня. Она, делая занятой вид, забренчала утварью, и я, смущенный и немного растерянный, вернулся к столу. Ни на Олю, ни на Димку
