Проще всего, когда ночью надо было работать. Чертить, считать, писать аналитику наверх или вкалывать на адъюстаже сортопрокатного цеха, всё равно. Тут главное ритм поймать. Завёлся, пошла работа, и паши до упора. Голова сразу становится ясная, сон уходит – зевнул для приличия, потянулся и нет его, сосредоточился, ушёл в дело с головой и руками, не давая себя отвлечь ничем посторонним, глянь, уже и небо посветлело, зачирикал кто-то утренний, и сделано всё. Что надо, начерчено и прикнопленное к кульману ждёт, чтобы его свернули и засунули в тубус. Или написано и отредактировано начисто, чтобы ошибок и опечаток не было. Ну и понятно, распечатано или, по нынешним электронным временам, отправлено адресату в максимально правильно оформленном виде.

Раньше на пишущей машинке приходилось отстукивать, потом компьютеры появились, много проще стало. Если бы ещё интернет от писанины не отвлекал… Но тоже нашёл способ борьбы с этой завлекательной заразой. На сложные компьютерные игры, как раньше на карты, не отвлекаешься, за ними можно сутки просидеть – времени жалко. Пару игр в маджонг или в «сапёра», пять минут за пасьянсом «косынка» или «энгри бёрдс» (по-русски это будут «злые птицы», но кто их так зовёт?), по новостям пробежался, опять-таки – два-три сайта потолковее, РБК и израильский МIG-ньюс, и хватит, и дальше работать. Мозги переключились ненадолго, дальше это облегчает копание в материале.

Что до ночных смен на заводе – они всегда были самыми любимыми. Пришёл минут за двадцать до начала, смену принял, ситуацию понял, в зависимости от того, катает стан или нет, расставил людей и погнали наши городских. Начальства нет, голову никто не морочит, работай и работай себе. Главное – не мешает никто из начальственных белокасочников, дурных заданий не даёт, можно своей головой спокойно соображать. К утру, глядишь, металл весь со стана принят, отсортирован и отгружен на склад или уложен в стеллажи, похожие на гигантские серые с пятнами окалины поленницы, то что надо, прошло правильную машину, а что надо – обрезано на станках с дисковыми пилами, или отожжено в термостатах, и всё записано в учётной книге. Можно закрывать наряды, в душевую и домой – на метро или, если погода хорошая и настроение есть, пешком. Как раз за пару часов быстрой ходьбы доходишь.

Впрочем, домой пешкодралом лучше всего пилить после вечерней смены, когда людей на улицах нет и машин мало, если на метро опоздал. До сих пор вспоминаются ночные походы по Москве с таким удовольствием… Темно, никто голову не морочит, воздух куда чище, чем днём, в Нагатинском затоне даже соловьи щёлкали и свиристели… Ну, тут что поделать. Ночной человек. С института так привык. После занятий – заскочил домой, вывел любимого пса (вечером обычно его папа выгуливал), дальше дружина, оперотряды или в общежитие, к друзьям. Часам к девяти вечера минимум, к ночи максимум – на пересадку к часу ночи на метро успеть, и домой, а то родители волноваться будут. Стакан чая, и заниматься. До трёх утра всё сделал, часа четыре поспал, с утра вскочил, собаку вывел и в институт. Нормальный график жизни.

Если родителей дома нет, меняешь расписание: Дику в любом случае положен обязательный трёхразовый выгул. Но занимаешься всегда или ночами, или по выходным, стараясь всё, что можно, сделать наперёд. Если очень много уроков, сон мог быть сокращён до двух часов в сутки. Но в принципе, четыре – это нормально, а пять – роскошно. Чем больше спишь, тем больше хочется. Если чувствуешь, что голова совсем отключается, просто минут на пять-десять проваливаешься в глубокий сон, можно не раздеваясь, хотя лучше в раздетом состоянии. Главное – лёжа. Никакого «сидя отвалился». Перед этим смотришь на часы, представляешь себе циферблат со стрелками, стоящими на времени, когда надо встать, фиксируешь это в сознании и закрываешь глаза. Открывались всегда вовремя. Часы, что ли, в организме внутренние есть? Встал, глаза протёр, воды глотнул и работать. Если в голове ещё туман, умыл лицо холодной водой, как мама на собственном опыте советовала. Исключительно бодрит.

Заметно, когда много работаешь ночами, как в определённое время накатывает сон. И тут главное ритм поймать, чтобы не провалиться в него, пока всё, что нужно, не сделано. Причём это и утра и вечера в одинаковой мере касается. Проще утром, пока не захочешь по-настоящему спать, не пытаться лечь. Всё равно не заснёшь. Хотя в молодости спокойно не спал по двое суток, да и на заводе мог две смены подряд вкалывать без малейших проблем. Ну, да, шестнадцать часов у прокатного стана, с горячим железом в обнимку… Опасно? Наверное. Запрещено категорически. Но если надо – не вышел кто на смену, а подменить некем, и начальство очень просит… Чёрт его знает, почему не любил никогда ему отказывать, когда что-то действительно надо. Ни тогда, ни сейчас. Надо значит надо. На любом уровне, до самого верхнего включительно. Разное в жизни бывало.

Но это если двое суток. Одну ночь не спать – не вопрос. Две подряд сейчас уже будет напряжно, всё-таки за шестьдесят. Хотя в молодости бывало и такое. Но тогда много глупостей со сном было проделано, в порядке эксперимента. Как-то на каникулах спал почти двое суток, как медведь в берлоге. Правда, встал с совершенно больной, «квадратной» головой. С другой стороны, на первой практике, в Магнитогорске, когда писал отчёт, спал два часа за неделю. Зачем – Б-г весть. Идиот молодой. Отчёт вышел громадный, туда всё уместилось, красивый, со схемами и рисунками, и получил пятёрку у Линецкого. На старших курсах долго заманивали в аспирантуру и он, и Берковский, который у нас вёл калибровку, но зачем она была? И зачем столько тогда этот чёртов отчёт писал? Идиотский перфекционизм, перешедший в привычку. А тогда сидел, писал сутками в красном уголке заводской общаги – народ приходил подивиться на чудо-писаря. Такого они ещё не видели. После сдачи зачёта ещё стипендию группе роздал, доехал до вокзала, забрался в купе на верхнюю полку и отрубился почти до самой Москвы. И больше в жизни так дурью не маялся. Интересная штука сон…

* * *

Очередное исследование в очередном западном университете вышло, на тему того, что к такому-то и такому-то году выбросы несчастной двуокиси углерода на Земле будут превышать способность планеты к её поглощению. Причём антропогенный фактор в дальнейшем уже никакой роли и никакой рояли играть