Мы уже выяснили, что это безобидные создания. Однажды картину купят. Представьте, как обрадуется какой-нибудь ребёнок, если к нему в гости будет приходить друг с картины и рассказывать древнегреческие мифы.

— Я бы хотела себе в детстве такого друга! — подпрыгнула Маша.

Пегас завздыхал:

— Я бы очень хотел жить среди деток и мои подопечные, я думаю тоже. Но сколько же времени пройдёт, пока мы найдём себе маленьких друзей?

Маша подскочила:

— Я знаю, как мы поступим! Мы подарим мамину картину с вами в детский дом!

— Мы так давно преданы забвению, так долго неподвижно существуем… Если бы не ваш щенок, мне бы было, как всегда, тоскливо и одиноко, — Пегас взмахнул крыльями, — да будет так, но с одним условием: если все мои подопечные согласятся.

Маша схватила перо:

— Я помогу с побудкой! Пегасик, подсказывай, кому, что гладить надо, а то я со словарём долго возиться буду.

Оживление зверинца прошло довольно быстро. Мифические создания столпились на ковре. Пегас объявил о решении, и после получения единогласного ответа «за», Глеб принёс картину. Сказочные существа вольготно разместились. Пегас спрятал с Машей перо-Пробудитель между полотном и рамой и тоже застыл неподвижным рисунком.

Маша сжала кулачки:

— Завтра же утром отнесём картину в детский дом! Рядом с храмом Рождества Христова в Юбилейном микрорайоне есть такой. В церкви ведь можно будет просто так оставить подарок.

Глеб утвердительно кивнул и задумчиво протянул:

— Надо ещё найти способ встретиться с нунтиусами, чтобы помогли с расшифровкой предсказания.

Сестра показала брату язычок и проворковала:

— Тот, кто ищет, тот найдёт!

— Действовать нужно сообща, — парировал Глеб, и строго добавил, — со сказочным зоопарком всё могло закончиться плачевно.

— Вот я тебе и сообщаю. К нунтиусам, как и раньше, обратимся через сайт тёти Лизы, она его регулярно посещает, — задорно рассмеялась Маша.

Глава 11

Встреча с дозорными во время прогулки с Моцартом в парке прошла следующим вечером в сжатом формате и в усечённом составе: прибыл только Константин Евгеньевич.

Под хмурым небом бывалый астроном с не одним веком практики за плечами сразу же разгадал координаты, скрытые в пророчестве и подкинул Глебу с Машей ещё загадку.

— Ребята, красный шар, на котором существует божественный вулкан, насколько мне известно, совсем рядом. Олимп на Марсе. Вот вам и красный шар: планета Марс. Вот вам и божественный вулкан: гора под названием Олимп.

— Оёёюшки! Как же Дима там дышит?! Там же воздуха нет! — взвизгнула Маша так резко, что Моцарт оставил в покое палку и, энергично оглядываясь, стал в боевую стойку для защиты хозяйки.

Константин Евгеньевич поспешил успокоить:

— Полагаю, он с другими юными магами попал в то время, когда Марс был живой планетой.

Пришёл черёд заволноваться Глебу:

— Насколько живой? Кто его населяет? Что за форма жизни?

— Это мне не известно. В разные периоды времени, там разные цивилизации существовали.

— А животный мир, как представлен? — продолжил выспрашивать Глеб.

— Размеры и формы могут быть самими разными, — уклончиво проговорил дозорный.

— Причём здесь животные? Надо думать, как Диму оттуда вытащить! — возмутилась Маша.

— На Марс мы не полетим. Это исключено, — сосредоточился брат.

— Вот он капитан Очевидность, — язвительно изрекла сестра и встала в надменную позу.

Дозорный деланно кашлянул:

— Не ссорьтесь. Вы вместе нашли отправную точку для объяснения загадочной сонной эпидемии. Я передам остальным пророчество. В некотором роде я начинаю понимать, с чем мы имеем дело.

— И с чем же? — полюбопытствовала Маша.

— Все мы дети Вселенной. Она наш родитель и учитель. Человек развивается, проходя испытания. Дима должен сам пройти путь, который ему выпал.

— Что?! Да как же так?! Дима наш друг! Мы его не бросим! Так нельзя! — наперебой загалдели брат и сестра.

Константин Евгеньевич выставил ладони вперёд. — Не нападайте, а выслушайте. Многие вещи предопределены. Зло затачивает разум добра. Магов отправили на экзамен, и вмешиваться нельзя.

Маша вспыхнула недовольством:

— А если это для нас экзамен? Проверка на прочность дружбы?

Дозорный был неумолим:

— Не всякая услуга уместна. Нельзя уподобиться медведю и принести неприятности.

Замотав головой, Глеб отрывисто произнёс:

— Никто не хочет сделать хуже. Медвежья услуга не наш способ помогать. Мы переживаем за друга. Что будет, если он не справится?

Нунтиус выдержал прямой взгляд негодующего Глеба:

— Я дозорный и выполняю свой долг. Дима была призван Суммумессе. Вы соратники юного волхва. Ищите ответ в собственном сердце. Мне пора.

Константин Евгеньевич скрылся за деревьями и, воспользовавшись магическим перстнем нунтиуса исчез. Недоумённый Моцарт, нюхая холодный воздух, бегал по округе в поисках дозорного, а сестра с братом некоторое время стояли в оцепенении.

— Следующий ключик, — проронила Маша.

— Что?

— Нам нужен следующий ключик, который приоткроет тайну.

— Если туда ведёт дорога не только для магов, то мы её обязательно найдем, — клятвенно пообещал Глеб. — Мы расшифровали часть пророчества. Теперь надо понять, что такое испытание энергией любви.

— Оёёюшки! Вот это вопросище, — охнула Маша, схватившись за щёки, и тут же предложила, — слушай, а давай маму спросим?

— Так и сделаем, — согласился Глеб, защёлкав пальцами.

Когда они вернулись домой, мама хлопотала на кухне. В квартире стоял манящий запах печёного. Отмыв перепачканного щенка, ребята уселись ужинать. Мама поделилась успехами в галерее, ещё что-то рассказывала, а потом, когда перешли к десерту с чаем, с нотками беспокойства в голосе, спросила:

— Давно вы меня так внимательно не слушали. Признавайтесь, что натворили?

Маша взглянула на брата. Глеб глубоко вздохнул и начал издалека:

— Мы кое-что сделали сегодня без спроса.

— И что же? — мама переводила взгляд с одного на другого.

— Подарили твою картину. Ту, что клиент не забрал.

— И кому же?

— В детский дом, — пискнула Маша.

Тревога из голоса мамы пропала:

— Это хороший, добрый поступок. Я не сержусь, — она рассмеялась, — вы же не отобрали у меня картины, которые заказники ждут. А что вас на это сподвигло?

Переглядываясь, Глеб с Машей ринулись резать шоколадный кекс.

— Не тяните, что там у вас? — подбодрила мама.

Глеб сделался пунцовый. Говорить о любви было невероятно трудно. Слова замерли на губах. В груди болезненно заныли чувства к Оле.

Наблюдая неожиданную нерешительность брата, растерянно хихикнув, Маша взялась вести расспрос:

— Мы думаем, что это было проявление любви. Не той любви, которой мы любим тебя с папой или Моцарта, или друзей. Другой, ну ты понимаешь.

— Любовью к ближнему мы все наделены, — медленно проговорила мама, не понимая, куда клонит дочь.

— Это да, — закивала Маша и растянув улыбку, как бы нечаянно пнула брата ногой, давая понять, что без него ей не справиться.

Отставив горячий чай, Глеб попытался взять себя в