был особый мир, куда обычно вход взрослым запрещен, но у этой чудесной художницы там явно была забронирована ложа для того, чтобы она смогла возвращаться туда вновь и вновь и писать картины, которые обычные люди назвали бы сном или фантазией ребенка. Это был как фейерверк из лепестков космеи —тонкий нежный и безудержно яркий. Еще это можно сравнить с отражением солнца в бриллиантовых каплях росы. Ты не можешь говорить о том, что понравилось тебе в этих картинах, как не можешь говорить о том, нравится ли тебе тот день, в котором ты живешь. При взгляде на все это возникало ощущения де жа вю, когда ты понимаешь, что видел все это, жил этим и был там счастлив. Хотелось плакать и смеяться одновременно, но не горькими слезами, а такими, которые похожи на мелкий грибной веселый дождик, в котором рождаются радуги, провозглашающие торжество жизни.

Выслушав этот эмоциональный монолог, парнишка глубоко вздохнул и честно сказал, что хотя многое и не понял, но порыв души почувствовал и, готов посмотреть на эти картины, хотя и не понимает, что же там нарисовано.

Мария уточнила, что художники пишут, а не рисуют и, пожелав спокойной ночи, ушла в другую комнату.

Мальчик вытянулся на постели, укрывшись простыней до подбородка, и думал о маме, Маше и Лидии Андреевне. Разные чувства он испытывал к каждой из них. Мощная как полноводная река, которая может в весеннее половодье сносить даже плотины была любовь к маме. К молодой женщине, которая сейчас о нем заботилась тоже было искреннее чувство, которое можно было сравнить с колодцем, который недавно вырыли и уровень воды в нем с каждым часом поднимается. А пожилая добрая учительница была похожа на родник, к которому вела протоптанная тропинка. Для всех этих женщин ему хотелось сделать что-то хорошее, чтобы они видели, что он их любит и ценит все то, что они для него делают. Но, что мог сделать маленький мальчик для взрослых людей, он не понимал, и поэтому вздохнул и закрыл глаза.

– Это просто. – услышал парнишка голос Софи.

– Что просто? – переспросил он.

– Делать хорошее для тех, кто тебе дорог. – похлопала своими красивыми глазами кукла.

Мальчик молча посмотрел на нее.

– Попробую объяснить. – вздохнула она. – Если Маша пойдет в магазин, и у нее будет тяжелая сумка, а ты, чтобы показать свою любовь преподнесешь ей в этот момент большой букет цветов? – вопросительно посмотрела она на Митю.

– Думаю, что ей будет это приятно. – пожал плечами тот.

– А я думаю, что в такой ситуации большим проявлением чувств было бы предложение отнести сумку. – спокойно произнесла Софи.

– Без цветов? – уточнил парнишка.

– Цветы можно оставить. – засмеялась кукла.

– А нельзя, чтобы люди сами говорили, что нужно для них сделать? – задумчиво спросил мальчик.

– Тогда это будет только их просьба, а не твое проявление любви. – ответила фарфоровая красавица.

– Ну и как же узнать: что и когда нужно? – закусил губу мальчуган.

– Вспомни волшебный сад. – взгляд Софи потеплел и глаза перестали казаться ненастоящими. – Цветы поют только тогда, когда мелодия есть в твоем сердце. – добавила она и, вспрыгнув на голубое облако, улетела.

16. История паровозов

Прохлада, которая сменила внезапно обрушившуюся на город жару, уступила свое место пронзительному холоду, который в народе называют черемуховым. Хотя климат за последнее время очень изменился, но эта народная примета осталась такой же неизменной, как суждение о том, что тучи не могут всегда заслонять собой солнце. Такой резкой перемены Митя не ожидал, и ночью ему пришлось встать, чтобы достать плед. Он подумал, что Маша, наверное, тоже замерзла и, заглянув к ней в комнату и увидев, как она свернулась под тонким одеялом калачиком, вытащил из ее шкафа большую шаль и накрыл ее.

Под теплым пледом было так тепло и уютно, что утром парнишка никак не хотел просыпаться, хотя и слышал, что Мария встала.

– Спишь? – заглянула к нему в комнату женщина.

Мите, конечно, хотелось еще подремать, но он не мог лгать, и поэтому приоткрыл один глаз.

– Как хорошо, что ты меня накрыл. – подошла к нему Маша и погладила его по голове. – Спасибо тебе. Мне даже снился сон, как я замерзаю где-то во льдах, а потом теплое течение Гольфстрим спасает меня от неминуемой гибели.

Мальчугану захотелось сделать еще что-нибудь приятное для молодой женщины, и он решительно вскочил с постели.

– Я тебе и завтрак сейчас приготовлю. – обратился он к Маше.

– В следующий раз. – улыбнулась она.

– Почему? – удивленно посмотрел на нее парнишка.

– В этот раз я тебя опередила. – чуть усмехнулась она.

– Это нечестно. – пробурчал Митя себе под нос. – Я хотел о тебе заботиться. – насупился он.

– Я думаю, что тебе представится такой случай. – легонько нажала она ему на кончик носа.

Мальчик понимал, что он не прав, и причины для обиды не существует, и поэтому, чтобы немного успокоиться ушел в ванную комнату, где долго умывался, чистил зубы и причесывался.

– Долго же ты чистил свои перышки. – проговорила хозяйка квартиры, когда парнишка наконец появился на пороге кухни.

Митя промолчал и только улыбнулся ей, пытаясь разглядеть через темное стекло то, что приготовила Маша в духовке.

– Шарлотка, шарлотка там. – сообщила она ему.

– Хорошо! – потер руки довольный мальчуган.

Парнишка, который во время болезни отказывался от еды, в это утро с большим удовольствием съел два яйца и налил большую чашку чая и приготовился пробовать яблочный пирог.

– Мне два куска. – немного подумав, произнес он, наблюдая за тем, как молодая женщина разрезает десерт.

– Хоть три. – усмехнулась она. – Ешь и будем собираться.

От разогретой духовки на кухне было тепло и мальчик, глядя в окно на раскачивающиеся деревья, подумал, что хорошо в такой день сидеть дома и читать книжку. Он доел второй кусок, поблагодарил Марию за приготовленный завтрак и пошел в комнату. Пока хозяйка дома мыла чашки, мальчик успел натянуть на себя футболку, джинсы и свитер.

– Ты уже готов? – всплеснула руками Мария, когда проходила к себе в комнату. – Слишком быстро оделся: теперь сиди и жди меня.

Парнишка, немного подумав, снова снял свитер и сел на стул, чтобы почитать книгу.

Хозяйка квартиры, в отличии от других молодых особ, всегда собиралась очень быстро, и поэтому мальчик успел только заглянуть в содержание и посмотреть картинки. Женщина предложила пареньку захватить книжку с собой.

– Нам долго ехать? – поинтересовался парнишка.

– Не могу сказать, что очень долго. – пожала плечами она. – На метро минут тридцать.

Митя молча протянул ей книгу, и они пошли в прихожую.

Людей на улице было мало и было непонятно, то ли все уехали на дачу, то ли отсыпаются дома за всю рабочую неделю. Несмотря на холодный ветер Маша со своим другом не стали дожидаться автобуса, а пошли пешком. После долгого затворничества мальчик с удовольствием вдыхал черемуховый аромат, от которого немного кружилась голова и чуть-чуть щекотало в носу.

– Красиво. – произнес Митя. – Но холодновато. – добавил он и надел капюшон куртки.

Молодая женщина посмотрела ему в лицо и потрогала нос.

– Вроде теплый. – проговорила она, но попросила мальчика пойти побыстрее, чтобы зайти в теплое помещение.

Уже в поезде Митя сначала захотел почитать и открыл первую страницу, но потом мерное движение вагона укачало его и он, положив голову на плечо Маши, заснул.

На перроне, сделанном из разноцветного конструктора, стоял Тедди-Тед, который помогал машинисту рассаживать в вагончики детей, которые пришли покататься.

– Поедем? – обратился он к Мите.

Тот кивнул головой в знак согласия и, дождавшись, когда малыши займут свои места прошел с медведем в конец поезда.

– А когда был сделан первый паровоз? – поинтересовался мальчик, как только небольшой состав тронулся.

– Первым, кто сумел сделать катящуюся по рельсам паровую повозку, – начал свой рассказ провожатый, – стал талантливый английский инженер Ричард Тревитик, который уже к концу восемнадцатого века был известным благодаря тому, что придумал лёгкие, но мощные