даже казалось, что несмотря на страшный диагноз жены — «полное бесплодие», у нас все получится. Потому что я хорошо зарабатывал, она очень хотела стать матерью. Мы могли выбрать любого врача, любую клинику. У нас было все. Но жизнь доказала, что очень многое невозможно купить не потому, что недостаточно зарабатываешь или хочешь, а потому что это просто не продается.

— Я тоже хочу чем-то помочь им, — тихо и как-то отчаянно твердо говорит Ви. Смотрит мне в глаза: уверенно, но с немым вопросом, как будто боится, что говорит какую-то глупость. — Чем угодно.

— Мы здесь именно для этого, Пуговица. Но давай сначала поприветствуем хозяйку вечера. Она должна быть где-то здесь.

— Хозяйку? — одними губами повторяет она.

— Ну, не сами же по себе здесь собрались эти люди. Идем, — придерживаю ее за спину, очень надеясь, что хотя бы в этом жесте нет ничего предосудительного. — И вообще, кто у нас смелая принцесса, в узел завязывающая драконов?

Хмурюсь, как будто собираюсь разозлиться, если даст неправильный ответ. И Ви вновь оттаивает. Потому что именно она — мелкая принцесса Озерного края, одной левой побеждала драконов со Скалистых гор. Разумеется, не без помощи верного коня — меня.

Мы под руку идем по залу. Некоторых собравшихся я знаю, потому киваю им или подхожу, чтобы поздороваться за руку. Они тоже узнают меня — и именно поэтому смотрят исключительно на Эвелину. Наблюдать за их удивлением со стороны наблюдать — одно удовольствие.

Ограниченные люди, неспособные оперировать простыми фактами.

Хоть вслух ничего не говорят — и на том спасибо. Но за спиной наверняка кости перетрут в муку экстра-мелкого помола.

Меня это веселит. А я уже очень давно не веселился «выходам в свет». Хотя бы сегодня получу удовольствие от рутины, которая, можно сказать, тоже давно стала частью работы.

Ирины нигде не видно, так что веду Ви к длинному столу, сплошь уставленному блюдами французской кухни. В памяти всплывает, что Ирина что-то говорила о подающем большие надежды поваре, с которым познакомилась как раз в медицинском центре, для которого мы собираем деньги. Насколько помню, у этого повара там лечилась дочь. Не знаю, насколько успешно.

Все же, у цивилизации есть шанс на выживание, пока есть люди, которые готовы делать что-то просто ради помощи и сопереживания.

Иногда мне даже кажется, что все эти волонтеры, повара, работающие за бесплатно аниматоры и такие вот готовые помогать не важно, как и в чем Пуговицы, делают куда больше, чем мы, олигархи, просто отдающие деньги, с которыми давным-давно не знаем, что делать.

На фуршетном столе чего только нет: мясо по-бургундски, тосты с баклажанами, салат нисуаз, рататуй. И это только те блюда, которые визуально могу вспомнить.

— Улитку? — нарочно предлагаю я, помня, с каким ужасом она о них говорила еще в машине.

Она снова таращит глаза и энергично отрицательно мотает головой. Успокаивается только когда протягиваю ей тарелку с тостом. Кажется, и правда голодная, потому что тут же отправляет его в рот целиком, жует и виновато прикрывает рот ладонью.

Тут же кладу на тарелку еще парочку: с ломтиком почти прозрачного хамона и красной рыбой.

Она такая непосредственная, искренняя. Так ярко сияет своим счастьем, что невольно хочется отступить, чтобы не обжечься.

— Ты все-таки выбрался, — отвлекает знакомый женский голос.

Это Ирина. Она у меня за спиной, но Ви как-то сразу меняется в лице и медленно укладывает на тост на тарелку, хотя только что собиралась проглотить и его.

Поворачиваюсь.

Ирина стоит в паре шагах от меня — как всегда безупречно идеальная. Одновременно и строгая, и утонченная. Костюм, макияж, обувь — всего в меру. Все дорого ровно настолько, чтобы не оскорблять не самый радужный повод для сборов громким богатым кичем.

— Привет, — мы обнимаемся и изображаем светский поцелуй в щеку. — Не нашел тебя. Отличный вечер! Правда. По-моему, очень по теплому.

Она принимает похвалу со сдержанной вежливостью.

И вопросительно смотрит на мою спутницу.

Возможно, мне просто показалось, но разве вот так Ирина щурится не тогда, когда… недовольна?

Она продолжает рассматривать Ви через мое плечо. Улыбается, но взгляд холодный и прямой.

Что-то не так. Я знаю Ирину много лет, она вела себя более дружелюбно даже когда приходилось пожимать руку людям, откровенно не заслуживающим того, чтобы находиться с ними в одной комнате. Но всегда держала лицо, и я узнавал о ее неприязни только постфактум от нее же самой.

— Спасибо, Олег. — Ирина, наконец, переводит взгляд на меня. — Не хотелось нагонять пафос и толкать громкие речи. Достаточно того, что все это, — делает широкий жест, — окупится. И дети получат шанс. Хотя бы шанс. И, невоспитанный черствый человек, может быть представишь меня своей спутнице?

Я мысленно бью себя по лбу, отступаю и подталкиваю Ви вперед.

Она напряжена — даже сквозь платье чувствую, как позвоночник под моей ладонью натянут до предела. Для Пуговицы все это первый «выход», она и так не в своей тарелке, а тут еще и я, вместо того, чтобы принять удар, не выдерживаю этикет.

— Ирина, знакомься — Эвелина Южина. Ви — Ирина Крымова, хозяйка сегодняшнего вечера, моя старая подруга и просто замечательный человек.

Брови Ирины чуть сходятся к переносице.

Слежу за ее взглядом и замечаю, что Ви прикрывает рот ладонью, чуть не плача с досады.

Точно, она же только что отправила в рот целый тост. Они небольшие, но вместе с начинкой, явно требуют времени на «разжевать».

Одними губами прошу быть с малышкой снисходительной, и надеюсь, что Ирина поняла, потому что, при всех тех хороших делах, которые она делает, ее вряд ли можно назвать терпеливым человеком.

Но Ирина протягивает руку, сама пожимает несмело вытянутую в ответ ладонь Эвелины, называется:

— Ирина Крымова.

Пуговица, наконец, прожевав, тут же охотно и энергично трясет ее руку.

— То, что вы делаете — это… очень важно и очень правильно! — даже не пытается скрыть свое восхищение Пуговица. — Люди должны видеть, что есть те, кому они должны помогать.

— Должны? — Лицо хозяйки вечера немного разглаживается. — Боюсь, что если бы все эти крепко стоящие на ногах гости делали то, что «должны», бедным детям так и пришлось бы и дальше писать письма фее, и надеется на чудо.

— Ирина большой скептик, — пытаюсь сгладить урок правды жизни.

— А Олегу нужно было родиться лет на сто раньше, потому что порой он слишком хорош для этого мира.

— Ну ты уж не делай из меня мистера Дарси.

Ирина берет бокал у проходящего мимо официанта и я, пользуясь случаем,