в руке и даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто это произнес. Шериф высунулся из окна и взвел пистолет. В холодном воздухе было очень хорошо слышно, как щелкнул курок и как рука опустилась в выемку предохранителя. Парень, тебе лучше положить ее на землю, — сказал шериф.

Баллард уперся прикладом винтовки в дорогу и отпустил ее. Она упала в придорожные кусты.

Повернись.

Теперь подойди сюда.

Постой там минутку.

Теперь иди сюда.

Вытяни руки.

Если вы оставите там мою винтовку, кто-нибудь ее заберет.

Буду я еще беспокоиться о твоей чертовой винтовке.

ЧЕЛОВЕК ЗА ПИСЬМЕННЫМ СТОЛОМ сложил руки перед собой, словно собираясь молиться. Он смотрел на Балларда сквозь кончики пальцев. Ну, — сказал он, — если вы не сделали ничего плохого, зачем вы прятались среди кустов так, что вас никто не нашел?

Я знаю, как тут дела делаются, — пробормотал Баллард. Сажают в тюрьму и выбивают из тебя все дерьмо.

С этим человеком здесь когда-нибудь плохо обращались, шериф?

Ему видней.

Мне сказали, что вы обругали помощника шерифа Уокера.

Ну и что?

На что ты там уставился?

Да я просто так смотрел.

Мистер Уокер не будет указывать вам, что говорить.

Он может указать мне, чего не надо говорить.

Это правда, что вы сожгли дом мистера Уолдропа?

Нет.

Вы жили в нем в то время, когда он сгорел.

Это… Я этого не делал. Я ушел оттуда задолго до этого.

В комнате стало тихо. Через некоторое время человек за столом опустил руки и сложил их на коленях. Мистер Баллард, — сказал он. Вам придется либо изменить ваш образ жизни, либо найти какое-то другое место, где вы будете жить.

БАЛЛАРД ВОШЕЛ в магазин и захлопнул за собой дверь с железным засовом. В магазине никого не было, кроме мистера Фокса, который кивнул маленькому и озабоченному покупателю. Покупатель не кивнул в ответ. Он прошел вдоль полок, выбирая товар, выставляя банки этикетками вперед, проделывая дырки в их упорядоченных рядах и складывая их на прилавок перед лавочником. Наконец он встал перед мясной витриной. Мистер Фокс поднялся, надел белый фартук, старые пятна крови на котором выцвели до светло-розового цвета, завязал его сзади, подошел к витрине и включил свет, осветивший батоны колбасы, круги сыра и поднос с тонко нарезанными свиными отбивными среди сосисок и сарделек.

Нарежьте мне примерно полфунта этой колбасы, — сказал Баллард.

Мистер Фокс достал батон, положил на разделочную доску, взял нож и начал отрезать тонкие ломтики. Он выкладывал их по одному на доску. Когда он закончил, то отложил нож и положил доску на весы. Они с Баллардом наблюдали за колебаниями стрелки. Что еще, — сказал торговец, перевязывая пакет с мясом бечевкой.

Дайте мне немного этого сыра.

Он купил упаковку сигаретного табака и стоял, затягиваясь дымом и кивая на продукты. Сложите их, — сказал он.

Лавочник посчитал товары в своем блокноте, перекладывая их с одной стороны прилавка на другую. Он приподнялся и большим пальцем сдвинул очки назад.

Пять долларов и десять центов, — сказал он.

Просто положите это на стойку.

Баллард, когда ты мне заплатишь?

Ну. Я могу дать вам немного сегодня.

Сколько.

Ну. Скажем, три доллара.

Лавочник что-то прикидывал на своем блокноте.

Сколько всего я должен? — спросил Баллард.

Тридцать четыре доллара и девятнадцать центов.

Вместе с этим?

Вместе с этим.

Давайте я отдам вам четыре доллара и девятнадцать центов и тогда будет тридцать ровно.

Лавочник посмотрел на Балларда. Баллард, — спросил он, — сколько тебе лет?

Двадцать семь, если уж вам интересно.

Двадцать семь. И за двадцать семь лет тебе удалось накопить лишь четыре доллара и девятнадцать центов?

Лавочник что-то подсчитывал в своем блокноте.

Баллард подождал. Что вы считаете? — спросил он с подозрением.

Минутку, — ответил лавочник. Через некоторое время он поднял блокнот и прищурился. Ну что ж, — сказал он. По моим расчетам, при таких темпах выплата тридцати долларов займет сто девяносто четыре года. Баллард, мне уже шестьдесят семь.

С ума сойти.

Конечно, это только если ничего больше не покупать.

Это еще более бредово.

Ну, я мог ошибиться в цифрах. Хочешь проверить?

Баллард отодвинул блокнот, который предложил ему лавочник. Я не хочу на это смотреть, — сказал он.

Что ж, я думаю, что здесь я буду стараться минимизировать свои потери. Так что, если у тебя есть четыре доллара и девятнадцать центов, почему бы тебе не купить продукты на четыре доллара и девятнадцать центов.

Лицо Балларда дернулось.

Что ты хотел бы вернуть? — спросил лавочник.

Ни черта я не отдам, — сказал Баллард, выкладывая пять долларов и шлепнув десятицентовик.

ОДНАЖДЫ ВОСКРЕСНЫМ утром в начале февраля Баллард перешел через гору в округ Блаунт. На склоне горы есть родник, бьющий из цельного камня. Стоя по колено в снегу среди изящных следов птиц и горностаев, Баллард наклонил лицо к зеленой воде, пил и изучал свое отражение. Он наполовину опустил руку в воду, как будто хотел коснуться лица, которое смотрело на него, но потом поднялся, вытер рот и пошел дальше через лес.

Старый лес и дремучий. Когда-то в мире были леса, которые никому не принадлежали, и этот был похож на них. Он прошел мимо обветренного тюльпанного дерева на склоне горы, которое держало на своих корнях два камня размером с полевую повозку, огромные скрижали, на которых была начертана история исчезнувших морей. С камеями[7] древних раковин и рыбами, вытравленными в извести. Среди готических стволов деревье, утопающий в своей безразмерной одежде Баллард идет по колено в снегу сквозь сугобы. Он идет по южной стороне известнякового обрыва, под которым птицы, расхаживающие по голой земле в поисках чего-то съедобного, останавливаются, чтобы понаблюдать за ним.

Дорога, до которой он добрался, была совершенно неразличима. Баллард спустился на нее и пошел дальше. Был почти полдень, снег искрился на солнце, переливаясь мириадами хрустальных бликов. Заметенная дорога уходила вдаль, почти теряясь среди деревьев. Рядом с ней, под ледяными нависающими берегами, испещренными маленькими остекленевшими пещерками под корнями деревьев, куда незаметно всасывалась вода, бежал темный ручей. В замерзших сорняках по обочинам дороги вились белые сосульки — никогда не поймешь, как они появились. Баллард сосал одну из них на ходу, винтовка висела на плече, обмотанные мешками ноги стали огромными от налипшего на них снега.

Вскоре он наткнулся на дом, застывший в немоте на фоне безмолвного пейзажа, из трубы которого вверх тянулся неровный дымный шлейф. На дороге виднелись следы шин, но ночью их занесло снегом. Баллард спустился с горы, миновал еще несколько домов и развалины