— А как дела у Марти? — спросила неожиданно Джулс так же присутствовавшая за столом, но ведшая себя как никогда тихо.

— Марти? — переспросили в унисон мои родители.

Если бы мы с сестрой сидели рядом, я бы с удовольствием ее пнула под столом, но нас разделяла мать. Мне и в голову не пришло поговорить перед ужином с Джулс и попросить ее ни в коем случае не упоминать о том, что мы с Патриком хорошо знаем друг друга. Теперь оставалось только сожалеть о своей недальновидности.

— Это мой брат, — ответил Патрик, немного погрустнев. — Он болен. Эта одна из причин, по которой я бросил школу и начал работать.

— Что с ним? — захотелось уточнений моей матери, а потому я задумалась о прошении повторной процедуры промывки мозгов для нее.

— У него рак.

— О, Господи, нам очень жаль. Надеюсь, прогнозы утешительные?

— Врачи стараются не давать никаких гарантий. Но надежды на выздоровления есть. Его организм положительно реагирует на прописанное лечение.

— Откуда ты знаешь про Марти, Джулс? — продолжила задавать неприятные для меня вопросы мать. Я хотела вступить в разговор, но Джулс меня опередила:

— Тебе бы стоило чаше выходить на улицу и разговаривать с соседями, мамочка. Для большинства жителей нашей улицы — это не новость.

Мать, смущено улыбнувшись, вернувшись к ужину. За столом повисла тишина, во время которой все присутствующие в столовой более основательно взялись за еду. Пока глаза родителей были в основном устремлены в тарелки, мы с Патриком обменивались подмигиваниями и улыбками.

Наши влюбленные гляделки нарушил голос моего отца.

— А почему твоя мать не пришла на ужин, Патрик?

— К сожалению, она слишком уставшая. Сегодня у нее было много работы. Да и Марти не с кем было оставить.

— Очень жаль, — подхватила тему моя мать. — Надеюсь, если в следующий раз нам представиться возможность встретиться вновь за обеденным столом, она почтить наш дом своим присутствием.

— Я тоже на это надеюсь, — согласилась я с матерью. Если я не ошибаюсь, то это была моя первая реплика за вечер.

— Спасибо вам за гостеприимство, — поблагодарил Патрик.

— У тебя есть какие-нибудь увлечения? — спросила я, решив стать полноценным участником беседы.

— Да. Я люблю баскетбол и играю на гитаре.

— Удивительно, Валери тоже увлекалась игрой на музыкальном инструменте, — сказала мать, после чего тут же не упустила шанс для колкости. — К моей огромной печали, она бросила музыку. Наша дочь такая непостоянная.

— Мама, хочу тебе напомнить, что я даю уроки игры на пианино, — заступилась я за себя.

— Родная, оттачивать способности — это конечно же очень хорошо, но новому ты уже не научишься. А и сколько ты еще будешь обучать местных детей музыке? Очень скоро они превзойдут тебя по мастерству и тогда они откажутся от твоих услуг и наймут более профессиональных учителей.

Как видно, я ошибалась: моя мать осталась все такой же жесткой и стервозной женщиной, какой всегда была. Я хотела огрызнуться и напомнить ей о том, что мое умения игры на пианино возможно никогда не превысят определенной планки, зато, в отличие от ее увлечений из молодости, таких как фотографирование в обнаженном виде, мои — даже спустя пятьдесят лет — вполне смогут мне еще пригодиться. К счастью начать семейную столовую войну мне не позволили слова Патрика:

— Я бы очень хотел послушать твою игру, Валери.

Я улыбнулась. Возможно, со стороны это могло выглядеть как смущение, но на деле эта улыбка говорила нам двоим о многом, напоминая о нашем импровизированном дуете в ночном клубе.

— А я увлекаюсь художественной гимнастикой, — напомнила всем о себе Джулс. — Если хочешь, я могу показать несколько движений.

«Мне кажется или маленькая чертовка решила отбить у меня парня?», мелькнула мысль у меня в голове.

— В другой раз, дорогая, — сказал отец. Хоть кто-то из членов семьи за этим столом был все еще на моей стороне. — На сегодня никакой самодеятельности. К тому же с полным желудком не стоит совершать акробатические пируэты.

— А я бы все же послушала, как ты, Патрик, играешь на гитаре, — продолжила тему моя мать.

— Я бы с радостью, да только не прихватил с собой инструмент.

— Тогда, позволь взять с тебя слово, что при следующем визите мы насладимся твоим талантом.

— Хорошо. Если только этот «следующий раз» будет.

— Обязательно будет! — уверено заявила мать чуть ли не фальцетом, водя острым ногтем по стенке бокала, в котором дрожало белое вино.

«То ли я схожу с ума, то ли у меня появилась вторая конкурентка за день. Хотя, волноваться нет причин. Я уверена в своем превосходстве. И не удивительно — ведь мне противостоит малолетняя разгильдяйка и дама далеко не первой молодости».

— Как вам ужин? — повторил попытку сменить тему отец.

— Все очень вкусно, — заверил его Патрик. — Особенно нравится то, что еда совсем не похожа на ту, к которой я привык есть дома.

— И чем вас почивает матушка, Патрик? — осведомилась моя мать. Я и не знала, что в ее лексиконе существуют такие словечки.

— В основном рыбными блюдами. Традиционными для моих родных мест.

— Как интересно. И откуда вы? Из Ирландии?

— Нет, — мотнул головой Патрик и нервно кашлянул в кулак. — Из Норвегии.

— О, как интересно. Так вот какая страна наградила вас красивой нордической внешностью.

— Спасибо вам за комплимент, миссис Грин.

— Не стоит, право слово! Я просто заметила очевидное.

Если и дальше беседа продолжилась в том же ключе, то моя мать наверняка бы назвала со временем Патрика «сударем» или же попросила станцевать с ней пасодобль.

— Ого! На улице уже ночь, — заметил отец, кладя вилку и нож на тарелку. — Как быстро летит время.

— Да, и думаю, мне уже пора, — понял намек Патрик.

Меня одолевали противоречивые чувства: с одной стороны я не хотела, чтобы мой Патрик уходил, а с другой — стоило заканчивать все эти неловкие разговоры, зачинщицей которых была моя мать.

Поблагодарив еще раз за ужин, Патрик встал из-за стола. Я, в свою очередь, поблагодарила его за спасение чести. Мы всей семьей проводили его до дверей и, пожелав взаимной спокойной ночи, попрощались с ним. Прежде чем развернуться и уйти, Патрик встретился со мной взглядом. И хотя не было произнесено ни единого слова, мы прекрасно поняли друг друга.

«Я люблю тебя, Валери Стоун».

«И я люблю тебя, Патрик Грин. И уже скучаю».

Когда Патрик ушел, отец закрылся в своем кабинете, мы с матерью принялись убирать со стола грязную посуду. Джулс к нам не присоединилась — она всегда вовремя скрывалась из вида, когда речь