бессознательном состоянии – возможно, из-за тех жутких перемен, которые с ним происходили. Илэр заметил это не сразу. Потом решил, что всему виной воспаленное воображение. Несомненно, его сосед был человеком, но с каждым днем его внешность становилась все более отталкивающей.

Сначала – руки. Грубые и сильные, они чуть утончились, приобрели нездоровый малиновый оттенок. На них полностью исчез волосяной покров. Тот момент, когда пальцы несчастного начали срастаться, превращаясь в клешни, Илэр пропустил: в это время у его соседа начало меняться лицо. Волосы вылезли, нос вытянулся и стал похож на клюв. Губы трескались, как пересохшая грязь. Потом каждый из «обломков», превращаясь в белесое щупальце.

Самое интересное, что все изменения происходили, пока Илэр спал мертвым сном. Выходит, хозяева корабля и в самом деле не желают показываться. И почему они решили ставить опыты на этом бедняге, а не на нем?

Эти и множество других вопросов роилось в голове Илэра, но ни на один из них не было ответа. Пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь зацепку, Илэр в очередной раз обходил комнату, осматривая прутья клетки. Нет, тут ловить нечего. Клетка сделана на совесть. Что касается самой комнаты… Ни окон, ни дверей – либо они очень тщательно замаскированы. Но зачем? Из клетки все равно не вырваться.

Размышляя над этим вопросом, он заметил, что его товарищ по несчастью пошевелился.

* * *

– И что теперь делать?

Илэр пожал плечами.

– А я откуда знаю? Я простой пилот. Свою камеру я облазил вдоль и поперек. Смею заверить, отсюда не так-то просто выбраться.

– Но можно?

Илэр покачал головой.

– К тому же есть еще один момент. Сомневаюсь, что дома нас встретят с распростертыми объятьями. Даже если мы расскажем все, как есть. Я имею в виду и Республику, и планеты Альянса.

Драго призадумался, пощелкивая своими рачьими клешнями.

«Хотя вашему появлению, коллега, – добавил Илэр мысленно, – могут-таки весьма обрадоваться… В любом пивном баре».

Помолчали.

– Расскажи про свою планету, – попросил Драго. – Я ж никогда не бывал нигде… А Тау – самое поганое место… Задница космоса. Большая вонючая задница, набитая вместо дерьма песком… Песок и шахты… Песок и рудники… Песок и горы щебня… Песок и терриконы… Жрешь – песок на зубах… Пьешь – песок в глотке… На бабу залезешь, песок в… В общем, и там песок… И людишки поганые среди всего этого песчаного дерьма ползают…

– Что с тобой? – изумился Илэр, глядя на капли тягучей, вязкой жидкости, сползающие с «клюва».

– Пла́чу… Родина все ж таки…

– Ностальжи… – сказал на родном языке Илэр, не припомнив, как звучит подходящее слово по-уэнски…

– Чё? – не понял ракообразный гражданин Альянса.

– Так говорят в моем мире.

– Вот и расскажи, что там да как….

– Моя родная планета… – начал было Илэр, и тут же запнулся.

Что рассказать этому омару-переростку? О зеленоватых, полных тайны небесах Эджена? Об удивительных Мерцающих скалах на курортах Синего моря? Или об Аллее Героев, что протянулась от Здания республики до Триумфальной арки?

Закрыв глаза, Илэр представил себе Аллею такой, как видел ее три года назад, когда выпускником академии участвовал в параде в честь инаугурации нового Консула-Президента Ксавье VI. Тогда каштаны, что выстроились вдоль Аллеи в две шеренги, цвели. И он, молодой курсант, шествовал в строю таких же бравых парней в новой, с иголочки, форме, а люди толпились под деревьями и бросали им под ноги лепестки роз. Красные, малиновые, розовые, белые, они кружились в воздух, подхваченные ветром с Елисейских полей. Это был настоящий праздник. Воздух, раскаленный летний воздух, был переполнен ароматом цветов. Как рассказать об этом?

– Моя родная планета… – вновь повторил Илэр, – она…

– Ну? – нетерпение читалось в глазах Драго. Он ждал сказки, словно маленький мальчик. Впрочем, по умственному развитию он и был маленьким мальчиком.

– Моя планета прекрасна. Там есть синие бездонные моря. По ночам в их глубинах таинственные светящиеся рыбы водят хороводы…

Илэр набрал побольше воздуха в легкие. Он говорил и говорил, сплетая правду с вымыслом, очаровывая Драго. Пусть забудет о своей тюрьме и о теле, ставшем тюрьмой. Пусть покинет их, хотя бы мысленно, и перенесется в иную реальность, где сказку не отличить от были.

Драго слушал его, прижавшись щекой к решетке, и в какой-то момент Илэр вновь заметил густые тягучие слезы, покатившуюся по его воспаленной красной коже.

* * *

На пятый день их знакомства Драго не выдержал. Обнаружив, что над верхней губой у него стали пробиваться суставчатые хитиновые усики, он в ярости зарычал и бросился на прутья. Какое-то время он тщетно пытался то ли согнуть их, то ли выдрать из креплений.

И тут Илэра осенило.

– Единственная надежда… – Пилот огляделся по сторонам, точно заговорщик, и поманил товарища по несчастью. Драго, не раздумывая, шагнул вперед и даже попытался втиснуть голову между прутьев.

– Сделайте вид, что внимательно слушаете меня, – шепотом продолжал Илэр. – Думаю, хозяева этого корабля внимательно слушают все наши разговоры и следят за тем, что происходит на борту…

Драго дернулся, не желая продолжать разговор. Но прежде чем он успел попятиться, пилот просунул руку сквозь решетку и ухватился за лохмотья его одежды.

– Послушайте. Это наш единственный шанс. Наши тюремщики наверняка заинтересуются, что мы тут напридумывали и…

Все произошло быстрее, что ожидал Илэр.

По прутьям решетки, возле которой они стояли, прошел электроразряд. Не смертельный, но буквально разметавший «заговорщиков» в разные стороны. Через мгновение в дальнем конце длинного помещения, тоже отделенном решеткой, открылась дверь. Вошли несколько человек.

Вообще-то, назвать их «людьми» не поворачивался язык. Куда больше они напоминали компанию недоделанных геномодификатов, сбежавших из лаборатории инженера-генетика, – но вместо свободы угодивших в лапы безумного профессора, лепившего киборгов с использованием подвернувшихся под руку деталей от бытовой техники. Причем от техники, найденной на помойке.

Впрочем, с тем же успехом вошедших можно было принять за ожившие творения скульптора-конструктивиста, страдающего тяжелой алкогольной депрессией.

Их тела на две трети состояли из металла, изъеденного коррозией и местами превратившегося в ржавую труху. С металлическими деталями соседствовала побелевшая умирающая плоть, покрытая то ли старческими, то ли трупными пятами.

Каким образом эти существа до сих пор сохранили способность передвигаться, было непонятно… Разве что нашелся некромант, зачем-то совершивший обряд воскрешения мертвых на кладбище киборгов.

Тем не менее, они стояли и молча разглядывали пленников. Некоторые сжимали в руках оружие странного вида. Темницу наполнили вонь тухлого мяса и тот особый запах, который висит в монтажных мастерских.

– Мы рады приветствовать вас на борту нашего корабля, – проговорило одно существо.

Похоже, хозяева «Голландца» выбирали глашатая по принципу