тачки. Иллюзия прижилась уже плотно. Ее теперь клещами не стянешь. Так что можно снова заняться воспитанием, если Княжич русский язык с первого раза не понимает.

– Но… Это разве не стрёмно? – Я развернулся к Николаю лицом.

– Что именно? – Колька реально не догонял.

Походу, мужик не мог оценить моей реакции. А я не врубался, с каких это пор проститутки стали поводом для гордости.

– Ну, как? Юсуповы – дворяне. Князья не только по статусу, но и по рождению. Голубая кровь там, все дела.

– Пока ты ничего нового не сказал. Не пойму, что тебя удивляет?

– Да шлюхи, Коля! Шлюхи меня удивляют! Это же стрёмно. Девок таких держать.

– Слушай, – Николай даже проникся каким-то сочувствием к моей душевной организации. – Ты, конечно, странный. Это факт. И прозрение твое удивительное. Но сам подумай. Как может быть прелюбодеяние – признаком дурного тона. Тем более, когда оно приносит деньги. Да, у Юсуповых самые лучшие публичные дома. Дорогие, красивые женщины. Что ты зациклился? Воронцовы, кстати, занимаются продажей и производством "Светлячка". Они менталисты. Лучше чем кто-либо знают, как создать препарат, который даёт классные, веселые галлюцинации.

Вот тут я просто охренел. То есть, мало нам продажной любви, ещё и запрещённые препараты имеются. И все это легально. Но Морозовых считают барыгами, которым не место среди приличных дворян. Двойные стандарты? Да я в прежней жизни понятия не имел, что данное выражение, на самом деле, означает. Так выходит.

Меня поразило не то, что все "прелести" теневой жизни, привычные старому миру, здесь имеют вполне себе законное признание. С этим, как раз, ясно. Грехи стали нормой поведения. Меня поразило то, что всякие мудаки, которые этим заправляют, задирают нос и считают себя лучше Морозовых. С хрена ли?

Короче, подзагрузился я этой темой. Да ещё вырубился по дороге. Наверное, всё-таки, сказался тот момент, что ночью мне лепили чужую рожу. Сам не заметил, как задремал. Николай, кстати, не только не стал меня будить, но и тихо откинул сиденье, чтоб я поспал. Организм, наверное, набирался сил.

Открыл глаза, когда услышал сквозь дрему сигнал автомобиля. Это Колька подал знак, чтоб нам открыли ворота. На въезде снова имелось КПП, но тут его назначение хотя бы оправдано.

Я так понимаю, мы прибыли в Имперскую Военную Академию.

Территория была, как и имение Морозовых, огорожена высоченным забором. Интересно, это они курсантов защищают от посторонних людей, или посторонних людей от курсантов?

На КПП вопросов нам не задали вообще. Николай только поднес ладонь к предмету, похожему на терминал банка, который замигал зелёным. После этого разрешили ехать дальше.

Территория академии была огромная. Строений имелось до хрена. Несколько трехэтажных домов стояли в ряд, одинаковые, как близнецы. Похоже на казармы. В стороне – учебное здание, потом – административное. За ними виднелись футбольное поле и спортивная площадка, размером с маленькую европейскую страну из моей прошлой жизни, естественно. Потом шли какие-то небольшие домики и нечто среднее между зоной для игры в пейнтбол и вырванным из привычной среды куском Сибирского леса. Густые деревья, препятствия, лестницы, канавы. Похоже на полигон для тренировок.

Мы припарковались возле административного здания. Николай сказал, нужно отнести документы и отметиться о моем прибытии. Мол, не Княжеское это дело, ноги бить. Поэтому все сделает сам.

Пока Рогатого не было, я нашел в бардачке его тачки сигареты с зажигалкой, вышел на улицу, облокотился о капот и закурил.

– Вы посмотрите, кто прибыл!

Сначала даже не понял, что эта фраза предназначалась мне. Мало ли, кто трындит в стороне.

– Слышишь ты! Рыночный торгаш. А я смотрю, воняет. Думал, обосрался кто-то. Но нет, всего лишь Никита Морозов явился.

После этого сложно было не понять, что речь идёт всё-таки об мне. Я повернул голову на противный, ехидный голос.

Чуть в стороне, на газоне, стояли четверо. Парни где-то моего возраста. Понятное дело, не моего настоящего. Не на сорок семь. Я себя уже воспринимал, как восемнадцатилетнего пацана. Человек быстро привыкает к новым условиям.

Рожи у них были… Прям сразу хочется что-то в этих рожах подправить. Такие... красивые, как у моделей. А я с предубеждением отношусь к данной профессии.

– Что молчишь? Чмо.

В этот момент я понял, легко точно не будет. И это "легко не будет" начнется прямо сейчас.

Глава 8

Вообще, конечно, именно таких ситуаций я не ожидал. Не в том плане, что происходящее напрягло или испугало. По хрену. Честно. Ещё я малолетних придурков не опасался. А то, что они – придурки, видно по их смазливым рожам. Да и вообще, сам факт. Затевать тёрки с ровного места рядом со зданием, где, я так понимаю, ошиваются товарищи, управляющие этим заведением... Точно не от большого ума пацаны так себя ведут. По идее, в военной академии должна быть определенная дисциплина. Когда я учился в училище, мы под окнами генерал - полковника морды друг другу не били.

Просто мне казалось, если возникнут проблемы, то серьезные. С Силой, с тайной канцелярии, с другими Правящими родами. А это … Детский сад, по другому не скажешь. Вот так подваливать и пытаться зацепить словами. Последний раз нечто подобное происходило в школе. Наверное, в классе пятом или шестом. Не помню. А тут, вроде бы, военная академия. Серьезное заведения. Цвет дворянства и все такое.

С любопытством разглядывал четверых парней, стоящих напротив. Шмотки дорогие. Не пойму, почему гражданские. Я, по идее, приехал позже всех. Значит, остальные уже должны быть в форме.

Интересно, кто такие, вообще? Княжича они точно знают в лицо, раз конкретно затеяли разговор. Колька, скотина, мог бы выражаться точнее. Фраза, что у Никиты нет друзей – это немного другое. Тут очевидно, не только нет друзей, но и в наличие какие-то…враги. Причем, есть подозрение, именно по этой, конкретной причине, Никитос не любил бывать в обществе. Дать отпор, походу, не мог. А лишний раз выслушивать всякую мутотень от таких уродов... На хрен оно надо. Я бы тоже особо не рвался.

– Слышишь, ты встань, поклонись, когда с тобой настоящие дворяне беседуют. – Говорил все время один. Трое просто посмеивались рядом. Обычная схема. Этот, типа, их вожак. Они – его стая. Шакалята.

Разговорчивый вообще из четверки выделялся. Взгляд поувереннее. Замашки покруче. Волосики прилизанные, один к одному. Дружки, в отличие от своего предводителя, смотрели с лёгким сомнением. Похоже, Морозова ни один из них не тронул