Шрифт:
Закладка:
— Выучусь, когда ребёнок станет постарше, — так она говорила в то время. Михаил ей верил. Тогда. Теперь же он подозревал, что Таня просто не хотела учиться, для этого и забеременела — чтобы к ней не приставали. Тем более что с Юрой очень сильно помогали её родители, пока были живы. Тесть Михаила умер, когда мальчику было два года, тёща прожила ещё несколько лет, не застав их с Таней скандал из-за открывшейся правды про Машу. Да и саму Машу не застала. Наверное, и хорошо, что не застала. Если конфликт из-за первой измены жены Михаил ещё смог скрыть от тёщи, то факт беременности от другого мужчины — маловероятно. Он и сам догадался почти сразу, как только увидел Машу. Но долго не хотел верить, надеялся…
Учился Михаил на экономическом факультете, но на вечернем — днём работал и домой приходил поздно. Юру видел только по выходным и по праздникам, старался проводить с ним каждую минуту, но всё равно переживал, что не даёт сыну достаточно внимания. И Тане не даёт. Но, когда Михаил пытался поговорить с ней об этом, Таня только беспечно улыбалась и говорила:
— Ну что ты, я всё понимаю!
И у Михаила сердце заходилось от гордости и любви к жене, такой понимающей, милой и родной. Таня не устраивала ему скандалов, не упрекала, не просила чаще оставаться дома, не канючила, что у них мало денег, и он в то время считал, что она действительно всё понимает про него и его загруженность.
На самом деле Тане было всё равно.
Нет, не совсем уж безразлично, разумеется. Но…
Главным для неё было получать удовольствие от жизни, не напрягаться и быть для своих близких идеалом (кем всегда считали её родители). Михаил тоже смотрел на Таню сквозь розовые очки и старался обеспечивать всем возможным комфортом. Она была девушкой неглупой и понимала, что второго такого мужа не найдёт, поэтому и не возникала. Но в действительности Тане было мало всего — и денег, и внимания. Настолько мало, что со временем она начала добирать и то и другое на стороне. Но тогда Михаил об этом не догадывался.
В то время он безумно уставал. Ещё на третьем курсе устроившись менеджером на фирму, производившую мебель, Михаил старался поскорее набраться опыта и продвинуться по службе, и ему это удалось. В результате к моменту окончания института Михаил работал уже главным менеджером и неплохо разбирался во всём, что касалось производства.
Идею организовать собственную фирму — пусть небольшую, но свою — он вынашивал долго. Страшно было, боялся прогореть. Но в итоге всё же решил рискнуть и… не прогадал. Хотя изначальное решение Михаил принимал на огромных эмоциях — узнав про измену Тани.
В тот день он встречался в ресторане в центре города с одним из иностранных партнёров, договаривался о поставках материалов. Сидел за стеклянной витриной за столиком, общался по-английски, сдержанно улыбаясь, и неожиданно — просто так — кинул мимолётный взгляд на улицу, на людей, которые шли мимо ресторана.
Улыбка тут же сползла с его лица, как вода стекает по стеклу. И эта вода проливалась на сердце дождём, собиралась внутри, давила, жгла, как раскалённая лава…
Было лето, стояла хорошая погода, и по центру города парочками гуляли люди. Держались за руки, смеялись, девушки шли с букетами цветов. И его Таня тоже шла с букетиком, одетая в жёлтый сарафан, как школьница, и держала за руку другого мужчину. На него Михаил вообще не обратил внимания — он смотрел только на жену, надеясь, что это другая девушка, она просто похожа на Таню. Тем более что он точно знал — в эту минуту жена должна быть дома, рядом с Юрой. Но…
Таня в этот момент тоже посмотрела на прозрачное окно ресторана, замерла, и её глаза испуганно расширились. И вот этот взгляд, полный страха и паники, сказал Михаилу всё лучше любого признания.
— Что с вами, Михаил? — сквозь шум в ушах он услышал вопрос иностранного партнёра и с трудом отвернулся, натягивая на лицо привычную улыбку. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Прекрасно. — Соврал: чувствовал себя Михаил в этот момент отвратительно. Сам себе казался не человеком, а тараканом, которого небрежно раздавили каблуком. — На чём мы остановились?..
Вечером он пришёл домой чуть раньше — хотел увидеть сына. Напряжённая Таня встретила Михаила на пороге, и впервые в жизни, поглядев на неё, он неожиданно ощутил вспышку ненависти. Пройдёт немало лет, прежде чем ненависть заменят презрение и равнодушие, но пока любовь начала трансформироваться в не менее сильное чувство, просто с противоположным знаком.
— Юра ещё не спит? — поинтересовался Михаил, разуваясь. Таня покачала головой:
— Нет, он в большой комнате с моей мамой. Миш, я…
— Потом.
Михаил прошёл в гостиную и впервые за день искренне улыбнулся, заметив сына, который вместе с бабушкой собирал в этот момент пазл. Юра тоже радостно улыбнулся ему в ответ, подбежал обниматься и сразу потянул отца вместе играть.
— Погоди, озорник, — попыталась остановить мальчика мама Тани. — Папе же надо поесть, отдохнуть после работы…
— Я поел, — соврал Михаил. На самом деле, с момента, когда он увидел Таню за ручку с неизвестным мужиком, у него маковой росинки во рту не было. Он даже почти не пил — не мог.
Еду им в то время в основном готовила тёща. Бывало, что и Таня, но редко, да и получалось у неё неважно. Скорее всего потому, что Таня просто не хотела учиться. Об этом Михаил мог судить по тому, что стало теперь: как только у жены появился интерес, она сразу научилась, причём на вполне достойном уровне. А тогда её мама, приезжая пообщаться и посидеть с Юрой, ещё умудрялась и какой-нибудь суп сварить, и второе сделать. И готовила сразу много — чтобы «нашему Мише», как она говорила, хватило до конца недели. Михаил вообще был непривередлив в плане еды и вполне мог всю неделю на ужин есть один и тот же рассольник, борщ или плов.
— А я там твой любимый суп сварила… — протянула тёща лукаво, и Михаил вздохнул. Да, это был запрещённый приём — суп из белых грибов он обожал до умопомрачения. Грибы тесть собирал сам, ездил на машине в лес, а Танина мама потом закатывала их в банки. И такими вкусными эти грибы у неё получались…
Но сейчас даже грибной суп Михаила не
