Шрифт:
Закладка:
Вопрос бондариха пропустила мимо ушей, изучала прилавок с любопытством.
— А что ты тут делаешь? — сгорая от любопытства спросила она, тоже до сих пор не получив ответ на свой вопрос.
— Плюшками балуюсь.
— А серьезно если, я не знала, что ты оказывается у нас спекулянт, Борис!
— Я Машка теперь предприниматель. А вот тебя у проходной не ожидал встретить или ты за мной теперь тоже следишь?
— Дурак, — на автомате ответила бондариха. — И почему тоже, кому ты нужен…
Запнулась — приметила на прилавке книжку и Сивый даже увидел как загорелись ее глаза.
— Ой, Мандельштам! Я давно искала такой экземпляр, мне к экзаменам готовиться по Серебряному веку!
Она прижала томик с поэзией Осипа Эмильевича к груди и мечтательно закатила глазки, выдав наизусть строки стихотворения:
— Нежнее нежного
Лицо твоё,
Белее белого
Твоя рука,
Сивому нравился голос Машки, она очень чувственно читала стихи.
— Дарю, забирай.
— Спасибочки.
— Сочтёмся.
Машка сняла с плеча кожаную дамскую сумочку, закинула туда томик Мандельштама, а потом уставилась на Сивого.
— Короче мой однокурсник спекулянт, — заявила она.
— Вообще-то предпринимательская деятельность легализована, — покачал головой Боря. — Это бизнес и за этим будущее страны. Я не собираюсь корячится за станком от зарплаты до зарплаты. И тебе не советую.
— Какое будущее Шулько, вот ты любишь фантазировать. Если будушее за раскладушками, то я пас, — захихикала бондариха. — Ты бы лучше стихи писал!
«Ещё одна советчица, вторая Тамара Семёновна», — отстранённо подумал Боря.
— Ну ничего, мы выпустим наш сборник поэзии и я надеюсь, что он разойдётся не меньшим тиражом, чем стихи Мандельштама! — мечтательно вздохнула бондариха. — Представляешь, что наши стихи окажутся на полке у каждого советского человека… Кстати, ты уже сдал деньги на сборник, а Борь?
— Какие ещё деньги?
— Ну как, организационный взнос для Вениамина Бенедиктовича.
«Понятно, Жаба оказывается не только по части отчуждения прав не дурак, но и постричь студентиков не прочь. Вот тип ушлый».
Похоже Машка ничего не знало о неожиданной популярности стиха и ещё была не в курсах что в сборнике Бори Сивого не будет. Стало быть, настал момент ей глаза открыть. По кайфу было посмотреть как ее симпатичная мордашка изменится.
— И сколько собирает твой Бенедиктович? — уточнил Боря.
— По рублю за строку! Вот у меня было шестнадцать строк, а Вениамин Бенедиктович помог до двадцати увеличить!
— На хрена? Побольше с дурочки как ты бабла поиметь?
— Сравнительный образ не до конца раскрыла. Что ты опять начинаешь…
— Понятно.
«Вон че, и здесь Жаба бабки стрижёт с куста. Тут калькулятор не нужен, выпустит скрепку на пару десятков страничек и тыщенку в карман положит. На лоха и зверь бежит», — заключил Сивый.
— Не Маш, я пас, — заверил он и объяснился, видя на лице девки изумление. — Нигде издаваться не буду, из института я отчислился вчера, а в союз писателей заявление не стал подавать. Полагаю, что там без меня разберутся. Я теперь по своему двигаться начал.
— Как? — девка выпучила округлившиеся от удивления глаза. — Ты с ума сошёл, Шулько?
— Да вот так, мне этот сборник, как жопе банный лист, не сдался. Мужчина должен деньги зарабатывать. А с образованием филолога далеко не уедешь. Решил время не терять.
Машка аж побледнела вся.
— И что ты будешь делать со стихом… или ты променял поэзию на спекулянтство?! Ты же так мечтал издаться?
— Ничего делать не буду, лучше не загораживай проход. Торговать мешаешь.
Сивый разозлился, неприятные бондариха сказала слова. Ну про то, что променял. Да и с торговлей ничего путного как-то не выходило сегодня.
— Ну и зря, только непонятно кому я шпаргалки готовила, а Шулько?
— Какие ещё шпаргалки?
Она достала из сумки томик «Евгения Онегина» Пушкина.
— Вот смотри, — всучила томик Онегина.
У Сивого лежал точно такой же томик на выкладке, однако приличия ради он полистал книженцию и обнаружил в ней небольшой тетрадный листок, на котором помещались следующие слова, написанные чёрной ручкой:
«Роман написан в стихах, в начале имеется краткое обращение Пушкина к читателю с характеристикой своего произведения…».
— Я вот такие шпоры делаю, — пояснила Машка. — Удобно так! Перед экзаменам перечитал и о чем произведение сразу вспомнил. Да и ты ж просил тебе такие сделать!
— Зашибись, — кивнул Сивый, поправляя книгу, которую только что задела одна дама, спросившая Чейза и ушедшая в разочарованности.
— А вот, — Машка достала кучу шпаргалок, нарезанных ровными квадратиками и написанные мелким, но разборчивым почерком. — Краткое содержание произведений! Я половину программы для чтения перелопатила! Всю ночь под настильной лампой просидела, между прочим ради тебя!
Среди шпаргалок бондарихи нашлись и «Война и мир», и «Мастер и Маргарита» и ещё половину книгу, лежавших на прилавке. Сивый задумался только на мгновение.
— Вот Маш, вот это я понимаю ход!
— Что вот? — озадачилась девчонка, держа шпоры в руках.
— Это отличная бизнес идея! Смотри сюда.
Сивый взял шпоры и принялся раскладывать по книгам на раскладушке.
— Что ты делаешь, Борь?
— Как что, никакие это не шпаргалки, а оригинальные саммари, понимаешь?
— Это ещё что такое?
— Сжатое изложение материала, — пояснил Сивый. — В скором времени станет мейнстримом.
— Как ты сказал? Зачем кому-то эти твои… саммари? Блин Шулько, откуда ты только таких слов нахватался?
Боря продолжал раскладывать листки по книгам. Вложил шпаргалку в гоголевские «Мертвые души» и поднял книгу.
— Представь только, тебе нужно прочитать целую кучу книг. Чтобы сдать зачёт в институте, экзамен в школе, не важно где на самом деле. Даже если ты прочитаешь книжку от корки до корки, то накануне экзамена все выветрится из головы. А если у тебя будет такое вот замечательное саммари, — Сивый потряс томиком перед ее носом. — То читать снова ничего не нужно, прочитал краткое содержание и к экзамену готов. Да и вообще читать не придётся в принципе.
Боря закончил рассовывать листки по книгам и довольно потёр руками. Огляделся и вырвал лист из книги в которой шпаргалки не было, пострадавшим оказался широкоформатный «Волшебник Изумрудного Города» Волкова с внутренними иллюстрациями. На листке размашисто написал:
«Хочешь медаль золотую
Купи шпаргалку такую!»
— Держи, Машка!
— Что мне с этим делать по твоему?
— Стоять и улыбаться своей обворожительной улыбкой, справишься?
— Эм… попробую.
Бондариха взяла листок, повернулась к проходной, откуда начали по тихонько вытекать следующая волна работяг. Сивый сложил руки рупором у рта:
— Дамы и господа, не проходим мимо! Купите своим детям гарантированную пятёрку по литературе!
Люди начали подходить, куда охотнее, чем прежде. Контингент то на
