Съезд планировалось провести в Санкт-Петербурге, но на тот период времени ситуация в столице сложилась угрожающая: полиция, вся охранка были мобилизованы властью на борьбу с социал-демократией. И тогда устроители съезда приняли решение перенести его в Швецию.

Подготовка к съезду изначально проходила в необычной обстановке. Во-первых, революционные силы были разъединены. В РСДРП существовало два крыла: меньшевистское во главе с Плехановым и большевистское — Ленина. Во-вторых, реакционные круги самодержавного правительства вели в крупных промышленных городах яростные атаки на большевиков, которые имели там наибольшее влияние на массы трудящихся. В связи с этим большевистские организации в пролетарских центрах понесли тяжёлые людские потери: многие лидеры рабочих были заточены в тюрьмы. Это привело к тому, что не все они смогли послать своих делегатов на съезд. Меньшевики-плехановцы превалировали в непромышленных районах, стояли как бы на обочине революционных сражений и поэтому не подверглись жёстким репрессиям. Поэтому на съезде они оказались в большинстве.

IV съезд РСДРП открылся в Стокгольме 23 апреля (10 апреля — по старому стилю). На него приехали 112 делегатов с решающим голосом, представлявших 57 местных организаций партии, и 22 делегата с совещательным голосом. Кроме того, были ещё приглашены представители национальных социал-демократических партий. Большевики располагали сорока шестью делегатами с решающим голосом и десятью с совещательным, меньшевики, соответственно, — 62 и 12.

Съезд замышлялся как объединительный. Надо было готовиться к вооружённой борьбе, чтобы вырвать власть из рук царизма. Ленин и его сторонники призывали к соединению в одно целое двух частей — большевистской и меньшевистской, но вместе с тем большевики решительно противились идейным уступкам.

Повестка дня съезда включала в себя также слияние в единую партию польской и латышской социал-демократий и еврейского Бунда.

Делегаты прибывали на съезд с соблюдением строжайших правил конспирации. В основном ехали через Финляндию. Сосредоточивались в портах Ханко и Або[40]. Оттуда под видом участников туристских экскурсий перемещались в Стокгольм.

Профессиональные революционеры имели постоянные псевдонимы. Так, Владимир Ульянов носил фамилию Ленин, Михаил Фрунзе — Арсеньев, Вячеслав Скрябин — Молотов, Лев Бронштейн — Троцкий, Иосиф Джугашвили — Сталин, Сергей Костриков — Киров и т. д. На съезде они регистрировались под новыми временными псевдонимами. Например, Ленин под фамилией Петров, Сталин — Иванович.

Климент Ворошилов представлялся здесь Антимековым. Кстати, этот псевдоним он выбрал для себя нарочно — «меками» называли меньшевиков, отсюда Анти...меков.

В Стокгольмском архиве рабочего движения хранятся документы, связанные с делегатами IV съезда РСДРП. Интерес вызывают полицейские дела, заведённые почти на каждого приехавшего. В большинстве персональных анкет указано: прибыл без паспорта, или: в качестве туриста, или: спасается от преследования царской полиции. Во множестве анкет отмечено, что прибывший предполагает пробыть в Стокгольме две-три недели и уехать дальше, в одну из западных стран. В каждой анкете указаны приметы.

Делегаты применяли двойную и тройную конспирацию. Одна для шведской полиции, вторая — для протоколов съезда. В полицейских делах, скажем, зафиксированы псевдонимы-фамилии: Сухорущенко, Соколов, Маслов, Шабад, Лебедев, Ничипоренко, Кряжинский, Сорокин, Грецкий.

В протоколах съезда этих псевдонимов нет. Там значились другие псевдонимы: Рублёв, Брагин, Сашин, Мишин, Колин, Ванюшин, Шурин, Птицын, Цветков и другие.

Вот Джугашвили (Сталин). В анкете полиции он зарегистрирован под фамилией Виссарионович Иван Иванович. Расшифровка: родился в декабре 1879 года в Тифлисе. Сын сапожника Ивана Виссарионовича и его жены Екатерины. Прибыл на пароходе «Велламо» 22 апреля. Остановился в гостинице «Бристоль, Клара Эстра Чиркогатан». Намерен остаться в Стокгольме на две недели, а затем поехать в Берлин. Без паспорта. Имеет 100 рублей. Приметы: тёмные волосы и борода. Лицо в оспинках, карие глаза, большой нос, серое пальто в крапинку, меховая шапка.

А на съезде он уже фигурировал под фамилией Иванович.

Ещё одна любопытная анкета на Петрова Ивана Фёдоровича. В ней отмечено: «Петров И. Ф. по профессии писатель, пишет статьи в разных газетах Петербурга и Москвы. Родился 1 июля 1871 года в Москве, сын купца Фёдора Петрова и его жены Анны Семёновны, прописан в родном городе на Бронной улице, дом № 5, 2-й этаж, где снимал комнату. Остановился в гостинице “Бристоль, Клара Эстра Чиркогатан”. Прибыл без паспорта, имеет 60-70 рублей».

Далее говорится, что Петров — политический эмигрант и по своему политическому убеждению социал-демократ. Агитировал в Москве за свободу печати, свободу собраний и вообще проповедовал социалистические взгляды. Он разыскивается полицией в Москве, которая устроила обыск в его квартире, но ничего не нашла. Он бежал, так как знал, что его ищут и, если найдут, наверняка сошлют в Сибирь. По железной дороге — в Петербург, затем в Финляндию и через Або морем в Стокгольм. Намерен остаться здесь две или три недели, а потом поедет в Швейцарию (не знает ещё, в какой город).

Приметы: среднего роста, крепко сложенный, карие глаза, тёмный шатен, тёмно-серое зимнее пальто, прямой нос, тёмный костюм, тёмная бородка и усы, маленькая лысина, мягкая шляпа.

По прибытии в Стокгольм допрашивался сыщиками полиции Адольфсоном и Энстремром на немецком языке без переводчика.

Петровым был Ульянов (Ленин)...

Прибывавшие на съезд делегаты и приглашённые расселялись в стокгольмских гостиницах «Франкфурт», «Континенталь», «Виктория», «Рюдберг», «Бристоль», «Синяя лента», «Эрн», «Густав Ваза», «Пансионат Крузе» и других группами по 10-20 человек.

Ленин появился в Швеции раньше других делегатов. Перед отъездом из Петербурга в конце марта он беседовал со многими своими товарищами. Когда встречал их в Стокгольме, был очень удручён, по воспоминаниям Мартына Николаевича Лядова, тем, что большевиков приехало мало.

Ворошилова разместили в «Бристоле, Клара Эстра Чиркогатан» в одном номере вместе со Сталиным. Каким показался ему сосед по комнате? Об этом он через много лет напишет в мемуарах: «Это был коренастый, невысокого роста человек, примерно моих лет, со смуглым лицом, на котором едва заметно выступали рябинки — следы, должно быть, перенесённой в детстве оспы. У него были удивительно лучистые глаза, и весь он был сгустком энергии, весёлым и жизнерадостным. Из разговоров с ним я убедился в его обширных знаниях марксистской литературы и художественных произведений, он мог на память цитировать полюбившиеся ему отрывки политического текста, художественной прозы, знал много стихов и песен, любил шутку.

Мы подружились, и вскоре я узнал, что мой новый друг грузин и зовут его Иосифом Виссарионовичем Джугашвили; он представлял на съезде грузинских большевиков и являлся непримиримым ленинцем. Так волею случая много десятков лет назад довелось мне впервые встретиться с человеком, который в дальнейшем под именем Сталина