— Ты поклялся любить мою внучку, скотина, — грозно скрежещет хозяйка, явно войдя в раж. — Ну-ка иди сюда…

— Ба, они уже уходят, — Надька перепуганной кошкой кидается ей на шею, оставляя для опальных гостей проход к отступлению. И вот им реально лучше сматываться как можно скорее.

Понятное дело, что после такого палева — хрен мне, а не радушный приём. За компанию. Да и Ирке, незаслуженно униженной, в спину которой летят нелестные напутствия, сегодня придётся сделать ручкой.

Хотя не всё так плохо.

Это со стороны Солнцева косяк вдвойне феерический: и невесте наврал, и проблем доставил. А мне-то ничего не мешает цапнуть Надьку за шкирку и провести воспитательную беседу.

Строю морду лопатой и принимаюсь обнимать её на пару с бабкой.

— Крепись, — произношу «сочувствующе», похлопывая Фиалку по плечу…

В одиночестве иду к воротам и, глядя вслед удаляющемуся корыту Солнцева, прокалываю выкидным ножиком два правых колеса на своей машине. Вот теперь можно возвращаться.

* * *

Надя

— Солнцев в отставке, я так понимаю? — Склонив голову к моему плечу, сестра украдкой разглядывает намертво прилипшего к нашей бабушке Марка.

Бабуля, несмотря на ситуацию, его на хутор не послала, по дурной башке ничем не настучала, и даже доверила ответственную миссию накапать ей валерьянки. Обложил меня по всем фронтам, козёл столичный! Мало того что он на секунду от бабушки не отходит и выцепить его на разговор нереально, Марк таки придумал повод задержаться. Короче, никогда я так не ждала приезда эвакуатора.

— Можно сказать и так, — отвечаю механически, продолжая гадать, как нас вообще нашли?

Сам Тим не мог растрепать, куда мы едем. Слишком много дёргался и ныл на этот счёт. Да и реакция Иры тому подтверждение. Остаётся Ремизов, который… что?! Не следил же он за мной в самом деле.

— Ну, ничего так рокировка, — продолжает отвлекать Миланка. — Староват, правда…

— Всего-то лет на семь старше тебя, — усмехаюсь, играя плеском шампанского на дне бокала. — Но ты права, пары из нас не получится.

— Так я тебе поверила, — весело тянет сестра, делая невинные глаза. — Хотя бы прекрати раздевать его взглядом. Идите на сеновал, не при родителях же!

— Мелкая! — я аж закашливаюсь, привлекая к нам всеобщее внимание. — Ничего подобного, — понижаю голос.

— Уже и пошутить нельзя! Ой, а чего ты так покраснела? — дурачится Миланка, невинно хлопая ресницами. Типа вся такая не при делах…

Вот же… слов на неё нет!

— Стыдно, что сестра так тупо шутит, — нахожусь с ответом, секунды не веря в её щенячьи глазки.

Акселератка, блин. Надо шепнуть родителям, чтоб лучше приглядывали за младшей. На вид-то она взрослая совсем, а в голове ещё единороги скачут. Я в свои неполные семнадцать уже была самостоятельной, но вот Милана отдельная песня. Постоянно умудряется влипать в приключения. Допрыгается когда-нибудь! Нарвётся на кого-то… вроде Ремизова! Проблем потом не оберётся. Больше не собираясь поддерживать диалог, возвращаюсь к бабушкиной стряпне. Я скромненько сижу рядом с сестрой, стараясь не отсвечивать и на Марка вообще не смотреть, но непрерывно ощущаю на себе его изучающий наглый взгляд… Впервые удовольствия от семейного застолья нет и в помине. Кусок в горло не лезет! Не по себе, когда тебя разглядывают словно под микроскопом, а родня беззастенчиво выведывает чужую подноготную. Вот зачем им информация, что он преподаёт курсы английского в той же частной школе, что и Солнцев?! Впрочем, это объясняет, где парни встретили Иру. Дочка босса — лакомый кусочек, ага.

Радует в этой ситуации то, что скоро должен подъехать эвакуатор. Но сперва родители уезжают домой, оставив Милану гостить у бабушки на всё лето, затем мы перемываем посуду, убираем стол, а Марк всё продолжает раздражать своим присутствием. В итоге, когда на посёлок опускаются сумерки, бабушка оставляет его ночевать в моей комнате. Я верчусь рядом с сестрой в её узкой кровати, а сна ни в одном глазу. Зато мелкая вырубается сразу. Ах, как я ей завидую в этот момент!

Душно. Ночная прохлада едва заползает в открытое окно. С улицы слышен щелчок зажигалки. Аккуратно, чтобы не разбудить Милану, спускаю ноги на пол и, поскрипывая половицами, крадусь к двери.

— Что, Ремизов, совесть спать не даёт?

Останавливаюсь на нижней ступеньке за его спиной. Так мы одного роста, но уверенности в себе от этого больше не становится.

— Не привык ложиться рано.

— Эвакуатор не приедет? — Вдруг понимаю, что он как-то ровно отнёсся к вынужденной ночёвке в чужом доме. Даже слишком ровно…

Засмеявшись, Марк поворачивается ко мне лицом.

— Я не заказывал. — Он засовывает левую руку в карман и вызывающе откидывает голову назад, выпуская дым вверх, а у меня неожиданно сохнут губы и ускоряется сердце.

Стоило догадаться, но, честно говоря, я порядком перенервничала из-за самочувствия бабушки, а ещё старалась сохранить независимый вид, в то время как хотелось рвать и метать, а потому не смогла сразу сообразить, что это всё неспроста.

Зато сейчас…

— Про колёса ты тоже наврал? — выдыхаю, растерявшись полностью.

— Нет. Их я честно продырявил ножом, — произносит как обычно с ленцой, сквозь зубы. — Не хотел уезжать ни с чем.

— А с чем ты рассчитываешь уехать? — бросаю раздражённо.

В кустах чайной розы громко стрекочет сверчок, заглушая наш и без того тихий шёпот. Я ступаю с порога в сторону — прямо в траву. Обувь осталась у главной двери, и теперь роса холодит босые ступни. Увожу нахального гостя подальше от дома, где нас могут услышать, мрачно прикидывая, как от него отвязаться. Не конкретно сейчас, а вообще, в целом.

Налетевший с востока ветер подхватывает край сарафана и прибивает к ноге идущего рядом Марка. А затем и меня к месту пришпиливает его хамоватый ответ:

— С чувством удовлетворения. Когда меня посылают, я всегда возвращаюсь. И никогда — с пустыми руками. Тут хватит до утра.

Он с ухмылкой вкладывает мне в ладонь какую-то пачку. Я не сразу понимаю, что это презервативы. Злость затапливает с такой бешеной силой, что я едва дышать могу.

— Тебе там в штанах мозги совсем пережало?! — Безуспешно дёргаю кисть, которую он сжимает будто тисками. Плевать, что и как у нас было до этого. Из принципа упираюсь. Нет уж. Хватит. — Марк, серьёзно! Ты явно малость перепутал. К Ирке своей