Шрифт:
Закладка:
– А вы знаете, что Виолетта Аркадьевна к нам в номер заявилась? Мы только заселились… То есть в вечер ее… пропажи, то есть исчезновения… – перестав рыдать, зловеще продолжила рассказ Настя. – Я чуть от страха не описалась – думала, свекровь в дверях стоит. Я и стук не слышала, Леша дверь открыл. Он всегда сначала делает, потом думает. Виолетта Аркадьевна слышала, как мы… э-э-э…
– Медовый месяц проводите? – подсказала деликатное выражение Светлана Петровна.
– Что? Вы про секс? Нет, конечно! – удивилась Настя. – Леше позвонила мама, моя свекровь то есть. А он включил видео в Ватсапе, чтобы я тоже с ней поговорила. Он всегда так делает. Сует мне телефон под нос и говорит, что я должна поздороваться с его мамой. А я сонная, опухшая и вообще не хочу здороваться со свекровью! А Лариса Витальевна требует показать ей номер, вид из окна. Он ходит и все ей показывает. Как экскурсию – у нас такая ванная, такая кровать, Настюш, поздоровайся с мамой, а вот вид на залив, сейчас… видишь, утки плавают? А там, вдалеке, – лебеди. Он меня своей маме, как уток, показывает. Вот тогда Лариса Витальевна и сказала, что у меня щеки появились! Она всегда звонит в самый неподходящий момент. Позвонила и во время романтического ужина, который вы нам устроили. Леша показал маме стол, лебедей на озере, а потом меня. А я была злая как собака – надо мной паук висел, и комары кусали. Еще с дерева какая-то дрянь в тарелку падала. И шампанское было теплым. Свекровь сказала, что я могла бы быть более благодарной и не сидеть с недовольным лицом. Вот зачем он тыкает в меня телефоном, когда я вообще ни с кем не хочу разговаривать? И зачем свекровь названивает? Кстати! Вот не знаю кто – ваш шеф-повар, официанты или вы – поставил ведро для шампанского…
– Да, ведро точно было, я проверяла, – испуганно заметила Галя.
– Было, не спорю. Но в нем не было льда! – чуть ли не закричала Настя. – На какого фига ведро, если в нем нет льда? Мы пили теплое шампанское!
– Я не знала… про лед. Поставила, как вы и велели. Про лед не говорили. – Галя покраснела, а потом побелела.
– Боже, дай мне терпения! – воскликнула Светлана Петровна. – Толик опять был после гулянки, что ли? Галя, успокойся, это не твоя вина, а Толику я сама голову откручу.
– А кто такой Толик? – уточнила мама.
– Официант.
– Это тот, который с синяками под глазами и со зрачками расширенными? Он у вас хоть иногда моется? Понимаете, я очень чувствительна к запахам. Есть у меня такая особенность. А ваш официант… точнее, его запах. Даже Настины духи не так чувствуются. Или пусть ваш Толик не приближается к еде. После него даже омлет пахнет немытым телом, – заявила моя мама.
– Да, вот я полностью согласна! – объявила Настя. – Ну просто кошмар. Он что, аллергик? У него на воду аллергия? В вашем ресторане пахнет как в туалете с засорившейся выгребной ямой.
– Сравнение очень точное, но лучше не пересказывайте его своей свекрови, иначе она вас точно спросит, откуда вы знаете про уличные туалеты и выгребные ямы, – хмыкнула мама.
– Уже спросила. – Настя снова начала плакать. – Да, я выросла не в хоромах, как Леша. Так он ничего и не умеет! Туалет засорился – я чищу, стиралка сломалась – я чиню. У Леши руки из жопы растут. Так я в этом виновата? Меня жизнь заставила научиться. Да, я могу и в кустах поссать, а Леша в штаны обделается. И что? За это нужно меня презирать? Леша к жизни вообще не приспособлен. Он думает, что прилетают феи домашнего очага, стирают белье и складывают его в шкаф аккуратными стопочками. А я, да, все знаю – и про выгребные ямы, и про то, как картошку мешками таскать. Моя мама передала два мешка. У них урожай уродился. Картоха крупная, сладкая, настоящая. Не эта из магазина, картонная. Свекровь приехала, когда я доставала картошку из мешка. У нее чуть инфаркт не случился. Когда я предложила ей один мешок забрать, так она чуть в обморок не грохнулась от возмущения. Видите ли, я столичную квартиру в сельский дом превратила. И мешки в коридоре – это совсем ужасно. А где я должна картоху хранить? На балконе перемерзнет. В квартире – прорастет. Я ее спросила, как она раньше выживала, когда все заранее закупались – картошкой, луком, морковкой. Мешками доставали, таскали, в коридорах складывали. Одни соседи капусту достали, другие – морковку, третьи – яблоки. Брали кому что нужно. Делились. Свекровь заявила, что у них таких проблем не было. Ну что сказать… Можно только позавидовать. А мы вот выживали как могли. Курицу синюю три часа варили, чтобы хоть жевать можно было. Из нее – и суп, и котлеты, и потроха в сметане. Одна курица – ужины на неделю. Моя мама умудрялась так разделать, чтобы шею нафаршировать и из ребер и потрохов суп сварить – для соседкиного больного сына. Он очень любил суп с сердечком, желудком. Еще тесто замесить и плюхнуть в этот суп для сытости. Вроде как с клецками. Другая бы свекровь радовалась, что у нее такая невестка – и приготовить, и убрать, и обои поклеить, если надо. А моей все не так.
– Я еще раз поговорю с Анатолием. Он хороший официант, голова у него неплохая, только молодой еще, дурной. Приношу извинения от лица нашего отеля. Сегодня за ужином у вас будет холодное шампанское. За счет отеля, естественно. Я лично прослежу, – объявила Светлана Петровна.
– Если мы доживем до ужина, – заметила мама, которой, видимо, не хватало саспенса, интриги или не знаю чего еще.
– А почему не доживем? – ахнула впечатлительная Галя.
– Потому что мы все свидетели преступления. А свидетелей нужно убирать, – ответила мама и сделала страшное лицо.
– Ой, мамочки. Светлана Петровна, можно я домой пойду? Моя смена уже закончилась, если что, – слезно попросила горничная.
– Мы сейчас решим, что делать, – вызывать полицию или нет. Не забывай, что именно ты обнаружила труп! Значит, главный свидетель! – отозвалась Светлана Петровна.
– Я никого не обнаружила! Какой труп? В номере ведь никого не было! – Галя чуть в обморок не грохнулась от избытка эмоций.
– Трупа, может, и не было,
