Я оставляю отца, выхожу их гаража и иду к дому. Войдя в прихожую, сразу замечаю свет в гостиной и понимаю, что Бетти там.

Так и есть, девушка Криса сидит на диване перед включенным телевизором, смотрит дерьмовое модное шоу и ест сахарные пончики из розовой коробки.

Она еще сильнее поправилась и давно не мыла голову, отчего русые волосы кажутся темными. И у нее расстроенный вид.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда я вхожу в комнату, она как раз утирает салфеткой мокрый нос и засовывает руку в коробку за очередным пончиком.

— А, это ты, Мэтью? Привет, — здоровается поверх плеча. — А я подумала Лукас. Господи, парень, что с тобой? — удивляется, оборачиваясь ко мне. — Ты стал выше, чем братья!

Бетти пробует улыбнуться, но у нее не выходит, и она бросает попытку. Просто пялится покрасневшими глазами, пока я прохожу через комнату, и останавливаюсь перед ней.

— Привет, Бетти. Весь секрет в здоровой пище, я тебе говорил. Что случилось? — серьезно спрашиваю девушку. — Отец сказал, тебе негде жить?

Она оставляет коробку в сторону, на диван, и тяжело вздыхает, прислонив ладонь к большому животу.

— Да, я поссорилась с матерью и переночую сегодня здесь, если ты не против. Просто в один момент достало все и надоело!

Ей надоело не в первый раз, но в первый раз она выбирает для этого не самое подходящее время.

— Конечно, комната Криса для тебя всегда свободна. Но я сегодня утром говорил с братом, и он сказал, что тебе через две недели рожать, и что ты себя неважно чувствуешь.

Девушка поджимает губы и отворачивается к телевизору. Продолжает есть пончики.

— Бетти?

— Ну что, Мэтью?

— Ссориться с матерью — плохая идея. Так или иначе, тебе понадобится помощь с ребенком, пока Крис в тюрьме. Ты должна это понимать.

Бетти лениво дожевывает пончик, и вдруг отшвыривает от себя коробку. Громко всхлипнув, закрывает рот кулаком. Начинает плакать, и мне приходится сесть с ней рядом на диван и обнять за плечи.

— Перестань, слышишь? Все будет хорошо.

— Я не хочу его, Мэт! — внезапно признается девушка и мотает головой: — Ничего не будет хорошо. Не будет!

— Кого «его»? — не понимаю я.

— Ребенка. Я не хочу его! Мне кажется, я его уже ненавижу!

Это признание звучит так неожиданно, что я замираю, опешив, не понимая всерьез она говорит или нет.

— Ты с ума сошла, Бэт? Что ты несешь?! Если тебе нужны деньги — скажи. Мы никогда тебе не отказывали…

Бетти встает с дивана, и я замечаю, какая она большая. Она плачет и сердится одновременно, и догадаться, что ее эмоциональное состояние оставляет желать лучшего, не сложно.

— Хватит, Мэтью! Хватит! — почти кричит. — Четыре паршивых сотни — это ты называешь деньгами?! Ты хоть представляешь, сколько всего нужно ребенку? Кроватка, памперсы, хорошее питание, отдельная комната… Господи, ему нужны отец и мать! Забота и любовь! К черту, Мэтью! Мне надоело лгать самой себе и верить, что завтра я проснусь, а мир вокруг изменится. Ничего не изменится, и ты это знаешь лучше меня!

— Но Крис не будет сидеть вечно, Бэт. Он выйдет…

— Ха! Через шесть долбанных лет?! А дальше что? Хочешь я тебе расскажу?

Я не хочу, но Бетти это не останавливает.

— Не пройдет и года, как он сядет вновь, попавшись на очередной краже, потому что ему в кайф легкие деньги. Что он сможет дать ребенку? Нашему малышу? Говенные игрушки из Красного креста — дешевые и обработанные антисептиком? Ржавый трейлер? Что я буду со всем этим дерьмом делать? У меня будет ребенок, но больше не будет ничего! Ни работы, ни денег, ни мужа, ни даже надежды на лучшую жизнь! Я разжирею и задохнусь в этом паршивом городе! Буду считать каждую копейку из пособия, чтобы отвезти Крису в тюрьму передачки, и в лучшем случае трахаться с ним два раза в месяц. И знаешь что? Крис это дело любит, и уже через год я буду беременна снова. И что тогда? Каждый раз приезжать сюда с протянутой рукой? Не устанешь выворачивать карманы, Мэт?

Я тоже встаю с дивана, чувствуя, как у меня холодеет затылок и стынет голос:

— Даже не думай, Бэт, — предупреждаю. — Палмеры не бросают своих детей!

— А кто говорит бросить? — глаза Бетти, полные слез, приближаются ко мне. — Мой малыш родится здоровеньким и красивым, да его любая семья к себе с радостью возьмет! Тебе ли не знать, что каждый заслуживает на нормальных родителей. Ну, какая из меня мать, если мне жить негде?! А моя мать не станет мне помогать, она собралась замуж и сказала, чтобы я сама решала свои проблемы!

— Что ты хочешь от меня, Бэт? Зачем тебе Лукас?

— Мэтью, — девушка находит мою руку и цепляется за нее. — Поговори с Крисом, очень прошу. Убеди его отдать ребенка. Поверь, так будет лучше!

Лучше для кого?! Да она точно не в себе!

— Нет, не лучше! — отказываюсь принимать ее слова всерьез. — На меня и Лукаса не рассчитывай! Ни один из нас на это не согласится, и тем более Кристиан!

Бетти злится, это видно, и вдруг вспыляет:

— Да кто вас спрашивает, уроды! И Криса тоже! Сама решу, что делать со своей чертовой жизнью! Лучше бы твой брат сразу на мне женился, а теперь он мне никто! Пусть докажет сначала, что отец ребенка!

На диване валяется сумочка Бэт, и она трясущимися руками поднимает ее и достает из кармана сигарету. Щелкнув зажигалкой, затягивается, наполняя комнату вместе с дымом сладковатым запахом травки.

Я тут же отбираю сигарету из ее рук. Обжегшись, все равно сминаю ее в кулаке и отшвыриваю в сторону.

— Бетти, что с тобой?! Ты сама лезешь на дно. Не смей курить эту дрянь! Вот об этом точно станет известно твоему парню и не факт, что он тебя не достанет даже из тюрьмы! Лучше бы мяса себе купила!

— Да ему плевать на меня, разве ты еще не понял?! Бетти, крошка, — кривляет девушка моего брата, находясь на грани истерики, — Вот увидишь, я сделаю этого чувака на две штуки, и мы погуляем! Я была дурой, Мэтью! — ее сумочка летит в стену, но она этого не замечает. — Крис такой же чокнутый, как ваш папаша! Неужели ты не видишь, что меня ждет?!

Не ей мне рассказывать о собственной семье, но не это меня возмущает.