Шрифт:
Закладка:
Констанца нахмурилась, чуть было не назвав своё имя. Джеймс насмешливо смотрел на неё:
— что, данн забыл своё имя? Это подозрительно. А не сдать ли нам его ближайшим стражникам?
— О-о-о, меня зовут… Стан! — Выпалила девушка, — да, Стан, так правильно!?
Стражник одобрительно улыбнулся: — хорошо, Стан. А откуда же вы идёте, данн Стан? И куда?
Констанца жалобно посмотрела на мужчину: — я не знаю, данн Джеймс!
Он вздохнул: — Ласси забыл сочинить твою жизнь, а у нас совсем нет времени. Так, запоминай: ты сирота, жил при храме Всеблагого в Вишняках, работал переписчиком молитв, благопожеланий, а также некоторых, особо ценных, книг. Да, так. Рискнём и назовём Вишняки. Вдруг кому-нибудь взбредёт в голову расспрашивать тебя о деревне. Называть незнакомую тебе будет опасно. — Он задумался.
Констанца осторожно спросила: — может быть, не переписчиком? Он, наверно, был бы известен? А пусть я буду… ну… сыном селянина? Их ведь много, всех не запомнишь.
Стражник хмыкнул. Взяв её руку, показал ей её собственную ладонь: — ты думаешь, кто-то поверит, что эти пальчики привыкли держать косу, рукояти плуга, топор, пилу и прочее?
Она покраснела и вырвала руку.
— То-то, глупая. Будь осторожна, лучше молчи, а больше слушай. Теперь о том, куда наш Стан направился.
— А очень просто, данн Джеймс! Я приехал за книгами в лавку. Они давно заказаны святым отцом, но вот забрать их вовремя он не смог. Поэтому и послал меня!
Мужчина улыбнулся: — сойдёт. В большинстве своём наш брат неграмотен и книги его не интересуют. Пока будешь ехать, подумай, о чём мы говорили. Если тобой кто-то заинтересуется, твой рассказ должен выглядеть правдоподобно. А теперь пойдём.
Они завернули за выступ стены. Там, привязанная к чахлому деревцу, стояла небольшая соловая лошадь. Джеймс подвёл Констанцу к кобылке: — вот, познакомься, это Веста. Она не красавица, конечно, но очень умная, послушная и выносливая. — Он погладил лошадь по шее, а она ткнулась ему мордой в плечо. К седлу был приторочен небольшой мешок. — Это тебе продукты на первое время. Ну, давай, Констанца, я тебя подсажу. Скоро стемнеет, а ты должна засветло добраться до посёлка охотников. Попросись у них переночевать, обычно они никому не отказывают. — Она расцеловала его тоже, плача и благодаря.
Стражник долго стоял на пустынной дороге, глядя вслед удаляющейся всаднице. Потом, тяжело вздохнув, пошёл к воротам замка, где его ждал встревоженный Ласси. — Она уехала. Но перед этим мы придумывали сказку о мальчике по имени Стан.
* * *
Уже три часа Констанца ехала по дороге, уводящей её в сторону, противоположную родной деревне. Она ни разу в жизни не была в Гваренеде, но знала, что это самый большой и красивый город Кремонского лордства. Его милость как-то вскользь упоминал, что в центре Гваренеда у него имеется дом, но он предпочитает жить в замке, подальше от города. Констанца подумала, что уж, конечно, этот дом самый богатый и роскошный из всех. Следовательно, она легко узнает его и постарается держаться подальше.
Чем ближе к городу, тем больше бричек, телег, конных всадников и идущих пешком людей появлялось на дороге. И сама дорога стала шире. Иногда она пересекала деревни, которые, на взгляд Констанцы, были больше и богаче её родных Вишняков.
Худенький подросток в поношенной одежде, неторопливо трусивший на невзрачной лошадке по обочине дороги, не привлекал ничьего внимания. Констанца понемногу успокоилась. Раны на спине почти не болели, преследования она не боялась. Её хватятся, но на поиски отправятся, только когда приедет лорд Нежин, а он будет только послезавтра. К этому времени она рассчитывала добраться до Гваренеда.
Впереди, в сгустившихся сумерках, возник придорожный столб с надписью: «Оленье». Констанца обрадовалась. Так назывался посёлок охотников. Дорога уходила вперёд, а девушка, вслед за двумя бричками и одной телегой свернула к посёлку. Он был огорожен невысоким забором из цельных брёвен, а у ворот стояла группа женщин. Брички и телега остановились возле них. Констанца натянула поводья, и Веста послушно остановилась. К девушке подошла одна из женщин: — не желает ли милостивый данн поужинать и переночевать в тепле и уюте?
Констанца спрыгнула с лошади. Женщина оказалась одного с ней роста, круглолицая, улыбчивая, лет пятидесяти. Она повторила: — я говорю, может, вы пожелаете переночевать в посёлке? Могу предложить вам ужин и чистую постель. — Путешественница обрадовалась. Это было именно то, что нужно: — спасибо, данна, я с радостью переночую у вас! Вы обещаете накормить меня ужином, а для моей лошади сена не найдётся?
Женщина радостно всплеснула руками: — да как же не найдётся-то, данн! Не только сено, но и овса дадим лошадке, и в тёплую конюшню определим! — Оживлённо разговаривая, они двинулись по единственной улице посёлка к дому данны Калиты. Как оказалось, женщина была вдовой. Взрослые дети жили тут же, в посёлке. Она не бедствовала, в хозяйстве имелась и лошадь, и корова. Большой огород обеспечивал овощами, но — лишний медяк ведь не помешает, правда? — Поэтому она принимала на одну-две ночи путников, проезжающих по дороге и нуждающихся в крыше над головой.
В свою очередь, Констанца довольно бойко рассказала Калите о своей вымышленной жизни. За разговорами они подошли к маленькому домику на три окна, огороженному почерневшим от времени забором. За домом виднелись хозяйственные постройки. Привязав Весту к столбу у крыльца, Констанца, вслед за хозяйкой, вошла в дом. Дверь открывалась сразу на кухню. Здесь жарко топилась печь, вкусно пахло мясной похлёбкой и свежими пирогами. Калита зажгла свечи в подсвечнике на столе, торопливо повесив на вешалку плащ, предложила девушке располагаться. Та отказалась: — данна Калита, покажите мне, пожалуйста, куда поставить лошадь и где можно взять сена и воды для неё.
Та захлопотала: — да-да, Стан, пойдём. Поставим твою лошадку, напоим-накормим её, а потом уж тебя будем устраивать.
Констанца сначала даже не поняла, кто это — Стан? Потом, мысленно, обругала себя: какая же она рассеянная и невнимательная! Стан — это она и есть! Надо привыкать к новому имени, если она не хочет быть пойманной. Простое обращение её не смутило. Было бы странно, если бы пожилая женщина обращалась к молоденькому парнишке на «вы».
Они снова вышли во двор. Отвязав уставшую Весту, девушка повела её вслед за хозяйкой. В темноте сухой конюшни пахло теплом, сеном и навозом. Калита повесила фонарь со вставленной в него толстой свечой на ближайшее стойло. Оно было пустым, а в следующем стояла обычная неказистая крестьянская лошадь. Она равнодушно посмотрела на вошедших.
Сняв плащ и засучив рукава трекотты, Констанца расседлала Весту и скрученным в жгут сеном тщательно её растёрла. Тем временем хозяйка ходила где-то над головой, на сеновале. Вскоре большая охапка сена упала в кормушку в глубине стойла. Затем лошади насыпали овса и принесли ведро воды. Оглядев конюшню придирчивым взглядом, Калита вместе с постояльцем направились в дом.
