и разбой в боях на приграничных территориях, которые ведутся даже в относительно мирное время и которые характеризуются убийством мужчин, захватом женщин и детей, угонами скота и разорением жилищ. Поэтому даже в тех случаях, когда нападающие получают отпор, они возвращаются обратно с новыми силами, побуждаемые долгом кровной мести. Временами случается и так, что земледельцы успевают сформировать ополчение, чтобы дать отпор врагу, но процесс мобилизации протекает слишком медленно, а поставки припасов на отдаленные территории обходятся слишком дорого. В отличие от скотоводов, которые передвигались вместе со своим скотом, использовавшимся в виде продовольствия, ополчение земледельцев перемещалось с пустыми руками. За примерами не нужно далеко ходить: совсем недавно Германия столкнулась с похожей ситуацией в Юго-Западной Африке, когда великолепно обученное и оснащенное по последнему слову техники немецкое войско, высланное против горстки местных скотоводов, растратило все свои запасы и было вынуждено вернуться на базу для пополнения припасов. Ситуация с противостоянием мобильным группам кочевников в случае использования ополчения земледельцев еще более осложняется ввиду того, что земледелец мыслит категориями только своего подворья и тем, что за время боевых действий некому обрабатывать землю. Следовательно, компактное и высокомобильное войско почти всегда получает преимущество в бою перед большой фрагментированной массой необученных бойцов, как пантера над стадом буйволов.

Это первый этап становления государств. Государство может находиться на нем неограниченно продолжительное время и оставаться неизменным как сотню, так и тысячу лет. В качестве характерного примера можно привести племена кочевников-туркоманов, осуществлявших набеги со своих пастбищ на ближайшие приграничные районы, которые можно назвать «разбойничьи районы», в целях грабежа и наживы. Из-за постоянных набегов территории на севере и востоке от Хорсана, номинально находившиеся под властью персов, десятилетиями испытывали огромное влияние племен туркоманов, йомудов, гокленов, фактически находясь под их властью, а кочевые племена текинцев44 осуществляли постоянные набеги и разграбление на всем протяжении участка от Хивы до Бухары — и так продолжалось до тех пор, пока часть кочевых туркоманских племен силой и подкупом не удалось привлечь в качестве защитного буфера от грабительских набегов. Помимо этого, на протяжении всей территории, простирающейся между Восточной и Западной Азией, можно найти бесчисленные примеры, где с древних времен китайцы оказывали доминирующее влияние, обладая всеми важными стратегическими центрами и городами-оазисами, такими как Оазис Чами45, — кочевые племена постоянно пытались овладеть этими островами плодородной земли, которые казались им райскими кущами. При этом важно отметить, что кочевники, независимо от того, спасались ли они бегством в случае неудачи или захватывали богатую добычу, были защищены открытыми пространствами равнин. В конечном итоге, несмотря на то что упадок цивилизации монголов в Китае привел к снижению угрозы для кочевых племен, дунганское восстание ясно показало, с какой легкостью высокомобильные кочевники могут наносить удары по островкам цивилизации. Таким образом, безопасность центров цивилизации Центральной Азии может быть обеспечена только за счет полного уничтожения кочевых племен, но этого невозможно добиться в реальной жизни до тех пор, пока существует надежное убежище всех кочевников — бескрайние равнины46.

Вся история Старого Света изобилует примерами массовых набегов, которые по нашей классификации можно отнести к первой стадии развития «Государства» по причине того, что основной целью подобных набегов были не завоевания, а разбой и грабеж. Западная Европа пострадала от нашествий кельтов, немцев, гуннов, аваров, арабов, мадьяр, татар, монголов и турок, вторжения которых осуществлялись по суше; сарацины и викинги при осуществлении своих вторжений использовали морские пути. Как видим, в поисках добычи орды грабителей уходили далеко от привычных мест, наводняя собой целые континенты, а после их опустошительных набегов оставалась только выжженная земля. Во время набегов нередки были случаи перехода к шестому и заключительному этапу формирования «Государства», при котором грабители брали под свой постоянный контроль крестьянское население. Фридрих Ратцель описывает процесс массовой миграции следующим образом:

«Походы полчищ кочевников Средней Азии и сопредельных территорий поражают воображение, когда они, преисполненные огромной силой, шаг за шагом следуют к своей цели. Среднеазиатские кочевые племена, как и кочевников Аравийского полуострова и Северной Африки, роднит способность к самоорганизации и быстрым передвижениям, — они с легкостью объединяются для достижения поставленной перед собой цели, но за счет имеющегося патриархального единства племени у кочевых народов быстро развивается деспотизм. Так начинают формироваться механизмы управления большими массами людей, которые можно сравнить с полноводной рекой, вбирающей в себя воды всех рек и речушек и переносящей их на дальние расстояния, а история вторжения кочевников в Китай, Индию, Персию и Европу лишь подтверждает их историческое значение. При этом, несмотря на то что во время дальних походов наличие дополнительного «балласта» могло серьезно замедлить передвижение, кочевники брали с собой не только домашний скарб, но и массу зависимых людей (жен, детей, рабов), что в итоге придало кочевникам чувство масштаба, — напуганные местные жители в ужасе бежали от наступающих орд, а поработители, накатываясь, словно волны, поглощали богатства побежденных народов. Принимая во внимание, что кочевники во время походов передвигались вместе со всем своим домашним скарбом, миграция кочевых племен имела еще и этнографическое значение — мадьяры заселили Венгрию, маньчжуры обосновались в Китае, а турки поселились на землях от Персии до Адриатического моря»47.

Ранее упомянутые нами данные о племенах хамитов, семитов и монголов частично справедливы и для представителей арийских племен. Схожие процессы можно наблюдать и у негритянских племен, живущих за счет выпаса своих стад, — воинственные племена кафров обладали способностью к осуществлению экспансии, которым требовалось лишь указать желанную цель, ради достижения которой они пошли бы на любое насилие и разбой. В качестве такой цели были обозначены районы Восточной Африки, климат которой по сравнению с внутренними районами Африканского континента был более благоприятен для содержания и разведения скота и где нашли приют многочисленные племена земледельцев. Кочевые племена кафров, словно разрушительные потоки, заполнили плодородные земли Замбези от озера Танганьика до самого побережья — на этих землях они столкнулись с авангардом племени тутси, пришедшего с севера. Бывшие жители этих районов были либо истреблены, либо обращены в рабов и прикреплены к земле, которой раньше владели. Наблюдались, правда, и случаи сопротивления местных жителей наступающим ордам, либо случалось и так, что поселения, лежавшие вдали от магистральных путей передвижения завоевателей, просто оставляли в покое48.

Описываемые здесь события произошли прямо у нас на глазах либо продолжаются до сих пор. В течение многих тысячелетий подобные события сотрясали Восточную Африку от Замбези до Средиземного моря. В результате вторжения гиксосов в Египет страна на пятьсот