Шрифт:
Закладка:
Это, конечно, ни черта не гарантирует, девушки существа такие — соврут и недорого возьмут. Скажут, что да, а на самом деле — нет. Однако хоть совесть у меня спокойна будет. Ну и в идеале я конечно же хотел создать общество будущего — если не в масштабах страны, то в масштабах своей квартиры — обществе где все друг друга любят, ценят и сексом занимаются… вот она моя мечта! Да, просыпаюсь я ранним воскресным утром, а на кухне уже Томоко суетиться, завтрак готовит, а Наоми ей помогает, а Натсуми только с ночной смены пришла, кобуру снимает и под одеяло ко мне ложится, Шизука наоборот — встает и потягивается, у нее тоже выходной и … в общем вот так. И, согласно моему, тщательно разработанному плану «клянусь вам, джентльмены, не пройдет и полгода, как она станет моей» — совсем немного времени осталось до того момента, когда спелый плод Томоко (или спелые плоды?) упадет в мои грязные лапы. А там и Наоми. Хм… Шизука наверное все-таки нет, я же не хочу быть серьезно травмированным… А вот Мидори-сан… Натсуми… даже Айка — как подрастет. Муа-ха-ха! Вот так я все и планировал. И первый раз у нас с Мидори должен был быть в школе, когда она вдруг бы застеснялась находиться в одном кабинете со школьником и внезапно покраснела бы и расстегнула пуговицу на своей, тесной для ее груди, униформе, а я бы сжал ее в объятиях и она отвела бы от меня глаза и стала такой милой, превратившись вдруг из медицинского работника — в женщину.
А вместо этого в раздевалке душевой студии, в «мужской час», предусмотрительно подперев дверь шваброй — Мико Танн, которая ни разу не Такеши Танн, скрипачка и лауреатка конкурса имени Чайковского, девочка-травести — предлагает мне заняться сексом. Вот кто бы ожидал? Как говорил персонаж моей любимой хентайной манги «Поездка всем классом на нудисткий пляж» — я не откажусь! Я сделаю это! Как и положено настоящему мужику!
Единственно — надо бы ее все-таки предупредить, что у меня сложные отношения со всеми девушками, которые только оказываются рядом.
— Ты чего завис? — спрашивает меня Мико и автоматически поправляет прическу. Прическа у нее короткая, мальчиковая, потому в поправлении не нуждается. Однако она все равно поправляет — привычка. Так и ловят шпионов, думаю я, на мелочах.
— Извини. — говорю я: — да, это действительно так. Я девственник и правда хотел бы от этого избавится. Однако... я должен спросить…
— Это так обычно происходит? — спрашивает Мико, сложив руки на груди, отчего ее достоинства наливаются и норовят выпрыгнуть сверху: — парни обычно посмелее…
— Все нормально у меня со смелостью. Сперва я хочу тебя предупредить… — я хочу сказать Мико, что у меня «на воле» много девушек и непростые отношения с ними всеми и на половине из них я, как честные человек, если не жениться, то по крайней мере признаться должен. И что ревность — это плохо и если Мико к такому вот не готова, то лучше мы ничего делать не будем, даже несмотря на то, что я сейчас где-нибудь внизу лопну от напряжения.
— Слишком много говоришь — отвечает мне Мико и встает с лавочки. Полотенце падает с ее бедер, но я не успеваю насладиться зрелищем, потому что она оказывается совсем рядом, и я чувствую ее мягкие губы…
— У меня… — делаю я попытку продолжить свою речь-предупреждение, как только снова могу вдохнуть воздух, но Мико легко толкает меня в грудь, прижимая к стене, она опускается на колени и у меня не остается больше сил возражать. Какие к черту возражения в такой момент! Полотенце с меня сорвано и Мико бормочет что-то вроде «Ого», но потом замолкает… и …
— И-извини! — говорю я, глядя на то, как она вытирает свое лицо полотенцем: — я… ну у меня это в первый раз. То есть … это довольно простительная штуковина. Часто происходит. Ты можешь считать это комплиментом.
— Комплиментом? — хлопает глазами Мико, все еще стоя передо мной на коленях: — как это?
— Ну… смысле ты такая красивая и настолько сексуальная, что невозможно удержаться — отвечаю я: — кроме того, это еще не конец. Правда. Дай мне минуточку и… О! Видишь — все в порядке! Мы можем продолжать.
— Ты точно девственник — говорит Мико: — как странно. Ты вроде ничего такой… и почему… — она возвращается к прерванному занятию и у меня из головы вылетают все заготовленные мудрые мысли и остроумные замечания.
— Хочу тебя попросить — говорит Мико. Она сидит на мне и медленно двигается в своем собственном ритме, закрыв глаза и словно прислушиваясь к чему-то
— Конечно — отвечаю я, понимая, что в этот момент она может попросить меня, о чем угодно. Достанешь мне жаренную луну с неба, Кента, а то чего-то охота… или там розового единорога и Белый Тезис. Ответ на Самый Главный Вопрос, все эти молодильные яблоки и То-чего-не-может-быть. И я бы, скорей всего согласился. Потому надо собраться, Кента! Тебя хотят вовлечь, заставить взять на себя очередные обязательства, при этом заранее подкупив взяткой своим телом!
Ну и ладно, говорит внутренний голос, ну и пусть. Выполнять обязательства ты все равно потом будешь, а хорошо и приятно тебе сейчас прямо тут. Вот не согласишься — так она встанет и уйдет. А ты тут один останешься как дурак. Время-то как правильно выбрала — не после всего этого, а именно до окончания процедуры. Как там у Аристотеля — всякая тварь после соития грустна бывает, кроме петуха и женщины. Вот закончится эта веселая феерия жизни и мне станет грустно и скучно и все прелести Мико перестанут быть такими уж привлекательными. В этот момент просить об одолжении уже поздно. Нет, вежливый
